– А что? Хотелось?
– Нет, но впоследствии я вторично попала под процедуру спермакцинации… И как ни старались в Лаборатории овуляций, забеременеть я не смогла. И… это была большая радость для меня, потому что мне с одним-то ребёнком было очень тяжело, а с двумя я бы вообще не справилась…
– Вы утрируете.
– Вовсе нет! Я же уже неоднократно рассказывала вам о нашей убогой жизни с Фросей…
– Рассказывали? Правда? Наверное, мы запамятовали… Расскажите, пожалуйста, ещё раз, сделайте милость, – Константин Ипатьевич внимательно оглядел Подсудимую, наклонил голову набок и уничтожающе улыбнулся. Защитник поджал губы, бросил беспомощный взгляд на дремлющего Судью и рефлекторно сжал руку в кулак.
Анастасия Поликарповна устало посмотрела на Общественного обвинителя, потом на Защитника, опустила глаза вниз, зацепилась взглядом за выбоину в полу и бесстрастно заговорила:
– Мы жили невыносимо плохо, почти что нищенствовали, питались очень скудно… Я потратила все сбережения, сделанные вместе с родителями, чтобы их же самих и похоронить. И ещё осталась должна приличную сумму Комитету погребения и Городскому займово-инвестиционному хранилищу им. Математической константы Пи… Я всё время была полуголодной. Работала тогда секретарём в Статистическом центре, получала гроши. Центр этот посредством общественного мнения занимался изучением будущего с целью предотвращения подобного в прошлом… Я приходила в центр с Фросей, клала её в нижний ящик письменного стола между грифельных карандашей, дырокола и коробочек с кнопками и скрепками. К счастью, девочка была не капризной, могла спокойно проспать весь день… Иногда даже, чтобы покормить дочь грудью, мне приходилось её будить…
– Значит, дочь на работу приносили? Против должностных инструкций шли?
– Да, шла, а что мне ещё оставалось делать? Ведь дома дочь одну не оставишь… В ясли никто её не брал, так как я имела судимость… Родители мои умерли почти что одновременно, как я уже говорила, когда Фросе ещё даже года не исполнилось, поэтому ждать помощи мне было не от кого…
– Понятно… Привыкший нарушать закон будет делать это повсеместно и с завидной регулярностью, – назидательно заключил Обвинитель.
Анастасия Поликарповна ничего не ответила и уставилась в окно. Карл Фридрихович участливо смотрел на неё, Константин Ипатьевич перебирал свои бумаги. Вдруг в его глазах промелькнула заинтересованность, он осторожно положил исписанные листы на стол и склонился над ними.
