Сон приснился Ринфу, когда ему было 10 лет. Сон был действительно странным. Сначала ему снилось, как он делает уроки, потом приснилась незнакомая девочка, потом большой дом, окруженный садом. А потом приснилась школа, и откуда-то сверху спустился некто – ангел? – и положил ему на ладонь золотистый пульсирующий камень. Может быть, это был и не камень вовсе, но 10-летнему Ринфу он напомнил кусок канифоли. В отличие от канифоли камень был горячим, и Ринфу было неудобно держать его в руке. Загадочный некто сказал: ты сможешь сделать людей счастливыми, но для этого надо много работать – и в это время во сне в школе зазвенел звонок, и Ринф проснулся. Наяву звенел будильник. На ладони было пятно – словно шрам от ожога, но Ринф знал – до сна этого пятна не было.
…Он работал всю жизнь – сначала ему казалось, что ключ к счастью лежит в знании о звездах и планетах, но его труды помогли лишь Звездочету, да и то помощь была сомнительной: Звездочет заподозрил, что составлял гороскоп не верно, но рассчитать правильные асцеденты не смог.
Затем он решил, что познание истины надо начать с познания человеческой истории, которая уходит корнями в незапамятные времена. Несмотря на веские доказательства, окружающие отказались признавать свое родство (а тем более происхождение) от обезьян. В итоге счастья не прибавилось. Когда становилось совсем невтерпеж, и хотелось урвать кусочек счастья для себя – и забыть о других, Ринф смотрел на пятно на ладони, вспоминал сон и возвращался к работе.
…Вечерний холод проникал в комнату – и Ринф некстати вспомнил, что собирался законопатить щели еще пару лет назад. Вчерашний ураган сломал много деревьев, и была неплохая возможность запасти дрова – может все-таки бросить работу и подумать о себе? Вспомнив о старике в ковше, он взял с полки тетрадь с записями (ведь гореть будет не хуже дров!) и потянулся за лучиной, чтобы разжечь печь.
Очевидно, какая участь постигла бы тетрадь, если бы в этот миг не раздался стук в дверь.
На пороге стояла почти принцесса. Конечно, никто из соседей не распознал бы в замерзшей девушке царскую кровь. Да и девушка сама бы рассмеялась, узнай она о мыслях Ринфа и не будь столь продрогшей. Ринфу же показалось, что в дверь вошла героиня сказки про Принцессу на горошине, которую рассказывал ему сосед Сказочник. Выбившиеся из-под грязного платка пряди были золотыми, покрасневшие глаза – светло-голубыми, а ресницы (вопреки ожиданиям) темными и густыми. Вероятно, сосед Сказочник все равно бы сказал, что в ней ничего особенного нет, и не стал бы писать с нее героиню сказки. Но явно бы обратил внимание на ее шею. И вовсе не потому, что Ринфу она показалась лебединой, а потому что на ней (а если быть совсем честным – то на груди) висел на цепочке кулон, похожий на золотистый обломок стекла, который пульсировал. Уместно добавить, что Ринф этот кулон не заметил.
