Сказка о жизни. Второе издание | страница 6
Стол все-таки уговорили переместиться. Расстроенный Звездочет снял колпак и поставил на стол – на стопку бумаг. Сказки взвизгнули от такого непочтительного отношения – чужой колпак! прямо на них!! – но полуоторванная Звезда так жалобно блеснула, что они смирились и даже чуть-чуть подвинулись. Чтобы колпак не упал с бумажной горы. А то – еще не хватало! – звезда вообще оторвется.
Звездочет рассказывал Сказочнику о чем-то сложном и важном, и Сказки уснули под непонятные повествования о созвездиях, зодиакальных знаках и кармических задачах. Только одной Сказке – написанной по недоразумению рыжими чернилами, и казавшейся взъерошенной оттого, что в ней было всего полтора абзаца текста – не спалось. Она мечтала о Волшебной стране и в тот миг, когда Звездочет, попрощавшись, выходил в дверь, заметила, как с его колпака падает Звезда. В голове Рыжей Сказки (то бишь в первом абзаце) мелькнуло: надо загадать желание, и она успела прошелестеть: «Хочу, чтобы нас дописали».
Утром она рассказала Мышкиной Сказке об упавшей Звезде (которая, ночью куда-то исчезла) и о том, что теперь их обязательно допишут. Прагматичная собеседница, перенявшая от Мыши уверенность, что ждать помощи от окружающих – не только безнадежно, но и опасно, удивилась: «А что же ждать-то? Берите и дописывайте». От этой мысли буквы в первом абзаце Рыжей Сказки встали дыбом.
…Днем заниматься приведением себя в порядок сказки не могли, но светлые звездные ночи были в их распоряжении. Сказки разделились на пары и дописывали друг друга. Одной лишь Рыжей Сказке не повезло – ей не хватило пары. Сначала ее дописывали две другие сказки, но потом пришла Мышкина Сказка и, обмакнув кисточку на хвосте в чернила, написала последнюю страничку. Работа была закончена, и если бы Сказочник проявил любопытство к своим творениям, то был бы удивлен (приятно или нет – сложно предугадать) наличием готового сборника.
Но Сказочник не интересовался их судьбами. Он был занят – он терзался сомнениями – а получится ли из него настоящий Сказочник? А будет ли кто-нибудь читать его Сказки? А хватит ли у него сил дописать их? Его сомнения и страхи расползались по комнате серыми липкими змейками, затаивались в углах, а по ночам проникали в сны Сказочника. От смутных воспоминаний о ночных кошмарах днем ему становилось еще страшнее. Там, где змейки-страхи проползали, оставались липкие блестящие следы – как от слизняков. Сказки пугались их шипения, а стол с отвращением поджимал ножки.
