И тут необходимо зафиксировать то, что нашему некоему мышлению наше мышление не дано в чистом виде, оно всегда находится в тумане каких-то состояний, и эти состояния – это какая-то смесь разного, то есть чистая экзистенция недоступна. И попытки очутиться в чистом мышлении, в такой экзистенции – это тоже постоянные попытки. А присутствующие практики – это какие-то медитации, которые присутствуют вместе с началом человеческого присутствия – допустим, это «сон» или какая-то особая традиция. Сюда же следует отнести некоторые мысли Декарта о методе, феноменологический метод Гуссерля с определенными оговорками о том, что все эти мыслители, особенно последний, не пытались изобразить только метод, а желали создать нечто более основательное, то есть создать какую-то «науку», которая бы позволила разрешить проблему туманности состояний и вывести нечто более определенное.
Любое мышление – это не только слова, а это нечто иное, нечто в качестве какого-то «состояния мыслящего», но что это за загадочное состояние, которое присутствует возле и за мышлением? Состояние ментального? Состояние активного?
Но это и состояние-практика? То есть мышление – это обязательная практика, и мышление не может быть вне такой практики. Или может быть нечто выделенное вне практики мышления в качестве «чистого мышления»? И опять же, разговор о мышлении и абстрактен, но когда это происходит, это обязательно только какая-то практика, которая доступна только этим, осуществляющим ее, а тем, кто уже не с нами, она доступна?
Любой, мыслящий о чем-то, всегда только в этом «акте о чем-то» замечает «присутствие еще и чего-то», и это не только рефлексия Я, это еще что-то за этим всем, некое состояние, некая напряженность. Но что это за «напряженность»?
И сущее, определяемое мышлением, тоже не предоставлено само по себе, и видеть его получается только через мышление. Но, рассматривая происходящее, можно предположить, что многое в нем происходит без участия мышления или возникает в результате чужого мышления. И такое позволяет предположить присутствие «бытия вне мышления», чего-то, что не определено мышлением, но чем оно определено – это загадка.
Но что в итоге можно определить из этой неопределенности?
Возможно, из этого можно предположить наличие «непреодолимой неопределенности»36 и, возможно, абсолютно непреодолимой в этом включении?
– Можно также предположить, что могут быть какие-то промежуточные акты, позволяющие как-то «выскакивать» из такого, но такие акты – это только нечто личное и доступное только тому, с кем это происходит, и такое, возможно, как-то влияет на происходящее, но как – это загадка, и разгадка ее может длиться в течение всего пребывания тут. А что после такого пребывания?
