– Душа болит, а сердце плачет, – с чувством произнес я.
Она подняла на меня «удивленные» глаза.
– А-а, это вы.
– Жестко она с вами.
– Александра Александровна добрейшая из всех руководителей, – намеренно громко произнесла Рита, покосившись в сторону коридора.
– Не везет по жизни, да?
– Вам-то что?
– Да так, собираю материал: штрихи к социальному портрету председателя общественного центра заслуженных работников «Курортздравсервиса».
Рита немного оживилась.
– Вас, кажется, не об этом просили написать.
– Да? А о чем просили? – лукаво переспросил я.
Не дожидаясь ответа, я решил забросить удочку и доверительно сказал:
– Рита, мне кажется, ей пора на пенсию – занимается какой-то ерундой в рабочее время и при этом тратит общественные деньги в личных целях.
У Риты возбужденно заблестели глаза.
Я заметил это и продолжил:
– Кстати, выдайте мне, пожалуйста, три тысячи – распоряжение секретарю от высокого начальства.
– Я не секретарь, я помощница! – исправила она меня, поморщив нос.
– Да, конечно, – изображая понимание, я кивнул головой.
Рита молча достала из стола три новенькие тысячные купюры и положила их на стол передо мной. Я расписался на каком-то листке в получении аванса, попросил сделать для меня копию расписки, взял деньги и, пряча их в карман брюк, перегнулся через стол.
– Скажите, Рита, – я перешел на заговорщический шепот, – а когда у вас перевыборы председателя?
Рита разволновалась: похоже, она догадалась, что я как-то ее «прощупываю». Она опустила вниз бегающие глаза и начала производить руками бессмысленные движения, перекладывая с места на место разные бумаги. Никогда не знаешь, попадешь ли точно в цель, говоря навскидку, но где находятся болевые точки затравленных секретарш, я прекрасно знал.
Я недолго понаблюдал за Ритиной «работой» и сказал:
– Ладно, узнаю в администрации. Да, кстати, а вы, случайно, не знакомы с Зиной Беседкиной?
Я намеренно перепутал фамилию, чтобы проверить живость ее «рефлексов». Однако Рита больше не проявляла ответных реакций, мысленно уйдя глубоко в себя. Задумалась она о чем-то очень крепко, а ее глаза все так же неотрывно блуждали по столу.
– Ну что ж, ждите новостей. Всего хорошего, – попрощался я с озадаченной Ритой.
Когда я оглянулся в дверях, она все еще продолжала таращиться в пустоту бессмысленным взглядом. Я вышел во двор и свернул за угол на Виноградную улицу. Семейная баталия, недавно разыгравшаяся в гаражах, уже стихла и продолжения не получила. Мимо меня промчался лихач на белой тонированной «Гаде-Приморе». За гаражами машина заложила крутой вираж и нырнула вниз в направлении Долины.
