Так, набивая себе все новые шишки, наконец, осознал, что любое, даже самое несложное взаимодействие ведет к растрате внутренней энергии, восполнить которую оказалось не так-то просто. И встав перед выбором – куда проникнуть в следующий раз, уже не был настолько глуп, чтобы расходовать драгоценную силу на бесконечные охи-вздохи влюбленных, чревоугодие любителя съесть какую-нибудь экзотическую гадость и прочую ерунду. Я сам невольно стал разборчивым гурманом по этой части. Если уж проникновение, так в сознание человека, пребывающего на самой грани… Тут уже безразлично какой, главное, чтобы точка перелома одной развилкой вела или к эпохальному событию в истории, либо, как вариант, к смерти индивида. Вот где бурлило настоящее варево эмоций! И, как оказалось впоследствии, прекрасная возможность подпитываться так необходимой для пси-паркура энергией.
Мой первый экскурс в сознание самоубийцы, сиганувшего с многоэтажки, это было что-то…
Тяжелые низкие облака свинцовыми цеппелинами рвались с востока на запад, в лохмотья распарывая нежные бока о трубы спящего неподалеку завода. Крыша типового панельного дома с отслаивающимся повсюду рубероидом органически вписывалась в убогую мизансцену. Пронзительный ветер и поразительное одиночество в плотно заселенном мегаполисе. Там, где-то под ногами, копошился обычный человеческий муравейник – кто-то уже завалился в кровать, готовясь к завтрашнему рабочему дню и не заморачивая себя высшими сферами; кто-то ругался с женой, тратя свое драгоценное время на очередной необязательный скандал; чуть ниже любили друг-друга, еще ниже яростно, с боем посуды, дрались… Но гораздо чаще здесь просто не разговаривали, не замечая давно опостылевших сожителей по тесным квадратным метрам.
Клиент – мужик возраста Христа – сидел на вентиляционном оголовке, отрешенно глядя, как крыши домов однообразными серыми прямоугольниками исчезают вдали. Геометрия в школе явно не относилась к его любимым предметам. Вполне возможно, что в предвосхищении такого вот Евклидового реверанса от этого мира. А может, засилье прямых углов просто утомляло не привыкшие к сложным построениям мозги.
Вскоре лучезарная госпожа коснулась заросшей щеки прощальным поцелуем и покинула этот геометрически расчерченный мир, а пришедшая на смену тьма открыла пред бесконечностью ночи парадные врата. Одинокая фигура замерла бездвижно на крыше. Затерявшаяся во мраке, где даже свет слабосильных звезд надежно сокрыт за низкими тучами. Не совсем к месту вспомнилось: Авалон утерял сказочный образ, яблоки сгнили и почернели…
