Иван-царевич запираться не стал:
- Я буду Иван-царевич, сын царя Выслава (Берендея-Василия) Андроновича. Приехал я из тридесятого царства. Я вроде как в командировке. Меня царь-папа-батюшка за птицей послал.
Потом он осмелел и молвил:
- А чего она сама к нам прилетала яблоки воровать? Чуть дерево оздоровительное не испортила. Вот и велел мне царь-батюшка Берендей эту птицу добыть.
На что ему царь Долмат-Афрон отвечал:
- Что с нее взять, она - птица глупая, все равно что курица. А ты же ведь - царевич, не простой мужик. И если бы ты добром ко мне пришел да всю правду рассказал, я бы тебе эту птицу честию отдал. Так ведь нет, ты же на кражу пошел.
Он посмотрел, как его слова воспитательно на царевича действовали, и дальше молвил:
- Вот ты подумай своей царевичевой башкой: хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о тебе объявить, как ты в моем государстве нечестно поступил?!
Иван-царевич подумал своей царевичевой башкой и отвечал:
- Нехорошо.
Но все-таки он на своем стоял:
- А чего она сама к нам прилетала яблоки воровать?!
Царь Долмат (Афрон) больше спорить не стал:
- Тогда так, - молвил он, - у меня есть к тебе предложение. Если сослужишь мне службу, съездишь за триодиннадцать земель в тридвенадцатое государство царя Кусмана, достанешь мне коня златогривого, я тебе и вину прощу, и жар-птицу отдам.
Иван-царевич пригорюнился, голову ниже пояса повесил.
- Чего это ты закручинился? - спрашивает его царь Афрон-Долмат. - Что тебя смущает?
- Больно имя нехорошее!
- Как хочешь, - сказал ему царь Долмат-Афрон. - Только если ты мне коня от царя Кусмана не добудешь, я во все государства дам знать, что ты - нечестный вор.
(Как будто воры честные бывают.)
Пришлось царевичу согласиться. Пошел он к своему серому волку. Пришел весь в синяках, бока болят. И все ему рассказал.
Волк, конечно, не обрадовался. Он плюнул даже:
- Ну что я тебе говорил! Для чего ты слова моего не слушался и золотую клетку взял? Ты что, совсем? А еще царевич!
- Виноват я перед тобой, - сокрушается Иван-царевич. - Кругом виноват. Ты мне столько хорошего сделал.
И так закручинился Иван-царевич, что волку даже жалко его стало:
- Добро, быть так! - молвил он. - Садись на меня, на серого волка. Я тебя свезу, куда тебе надобно.
Хотел Иван-царевич ему на спину влезть, да никак. Бока болят, руки не слушаются. (В результате караульного накостыления.)
И тут он про оздоровительное яблоко вспомнил. Достал он яблочко, съел его, и сразу и бока прошли, и синяки исчезли, и снова он сделался как новенький.
