Завернув в очередной раз за угол, я резко остановился. Непонятные звуки, отражающиеся от мокрых стен переулков, уже несколько минут доносились до меня гулким эхом, однако мутное сознание уловило их лишь сейчас. Из темноты метрах в двадцати впереди появилась чья-то фигура. Бранясь и то и дело спотыкаясь, человек бежал поперёк улицы в сторону узкого лаза между двух домов. Я часто пользовался такими "коридорчиками", когда нужно было быстро скрыться от патрулей. В тот же момент следом за неизвестным выбежало ещё три человека, грохоча тяжёлыми сапогами и покрывая убегвашего отборным матом. Я моментально вжался в стену и застыл без движения, стараясь дышать через раз. Быть пойманным, тем более с такими вещами за пазухой, не хотелось совершенно. Жандармы тем временем уже сбили с ног беглеца и гурьбой навалились на него, не давая вырваться.
– Попался, гнида! – тяжело дыша прогнусавил офицер и поднялся на ноги. В рёбра пойманного с силой влетел носок кирзового сапога, затем удар повторился под дых и, наконец, в лицо. Раздался сдавленный стон.
– Ты чё, щенок, убегать от меня вздумал? Я с тобой разговариваю!
Он схватил голову лежавшего без сил мужчины и рывком повернул к себе. Я узнал говорившего. Капитан Шивренко, известный полицейский и просто редкостная сволочь – он прославился своей безмерной жестокостью и крайней результативностью на работе. Немало человек он изловил на улицах и затем зверски загубил в карцере, чем сильно отличился от других патрульных. И хоть в народе ненавидели любого, чьи плечи обременяли погоны, капитан заслужил особенную ненависть. Довольный такими успехами, он не раз хвастался в баре перед сослуживцами, гордо сравнивая себя со сторожевым псом, однако среди обычных работяг был известен лишь как "Собака Шивр".
Беглец захрипел, сквозь кашель раздалось невнятное мычание. Шивренко показательно нагнулся поближе к пойманному.
– Я не слышу! – гаркнул он и отвесил мужчине оплеуху.
– М-мужики… Отпустите… – прохрипел тот, пытаясь приподнять голову.
– Ах, отпустить тебя…
В полумраке ночи я разглядел на его лице ухмылку. Он выпрямился и посмотрел на двух других патрульных, держащих нарушителя. Те басовито рассмеялась.
– Отпустим, друже, отпустим. Только напомним для начала, что такое режим, и как вредно его нарушать…
Тяжёлая подошва впечатала голову мужчины в мокрый асфальт. Шивренко махнул рукой своим ребятам и, с довольной рожей доставая из нагрудного кармана папиросу, отошёл в сторону. На бедолагу тут же обрушились тяжёлые удары кирзачей и полицейских дубинок. Под приглушённые хрипы и стоны по брущатке, поблёскивая, потекла кровь.
