– Ты чего, друг? – сощурился он.
– Да неловко как-то на улице. Вдруг кто увидит.
– Культурный…Ладно, составлю тебе компанию! – две доски отлетели будто щепки.
Всё еще лучась хмельным дружелюбием, я сместился чуть левее, как бы приглашая его становиться рядом. Он тоже шагнул влево. Дурачась, я сместился вправо. Он повторил мой маневр.
Однако, по всему чувствовалось, что наша игра подходит к концу. Я видел, что моему спутнику до тошноты осточертела маска славного парня. Его приторную улыбочку сменила более свойственная ему гримаса – хищный оскал. Он выставил вперед руку. Свет дальнего фонаря посеребрил узкое лезвие, рукоятка которого словно растворялась в черном комке перчатки.
– Псих! – выдавил он. – Отливать будешь на том свете, понял?! А то – дуй в штаны! Теперь уже без разницы!
Мои ноги подкосились от страха. Невольно я опустился на четвереньки.
Он пружинисто прыгнул вперед, намереваясь, очевидно, с размаху садануть меня ногой в челюсть.
Не будь мои нервы натянуты струной, я, наверняка, прозевал бы его выпад.
Но есть бог на небе!
В тот самый миг, когда он прыгнул, я ухватился за углы припорошенного землей большого металлического листа ( того самого, с крайнего окна ) и взметнул его ввысь, поднимаясь вместе с ним. Лист встал торчмя, заслоняя меня собой как боевой щит. При этом открылась широкая яма, до половины наполненная глинистой жижей. Секундного замешательства со стороны моего противника оказалось достаточно, чтобы угодить в нехитрую ловушку.
Не давая ему опомниться, я выхватил из-под груды мусора небольшой газовый баллон и швырнул его в ту же яму, предварительно крутанув до отказа вентиль.
– Ты знаешь – за что! – прокричал вслед.
Затем закрыл яму листом, а сам уселся сверху в позе турецкого султана.
Пальцы мои дрожали, но голова была ясной, как никогда.
4.
Три года назад этот нелюдь исковеркал всю мою жизнь.
…Мы с женой собирались купить квартиру, влезли в долги. Оформление сделки взял на себя отец жены, не стеснявшийся называть меня за глаза да и в глаза простофилей, которого способен обмануть даже ребенок.
Увы, обманутым оказался он сам, впустив в дом злоумышленника.
Вообще-то, мы с женой жили отдельно, снимая угол, но в тот роковой вечер жена находилась у родителей. Убийца сначала пытал ее отца, а затем, когда несчастный старик указал на схоронку, зарезал всех троих с каким-то изощренным изуверством.
Я вошел в квартиру в тот самый момент, когда убийца собирался уходить. Черты его лица навсегда врезались мне в память, как и тонкие кожаные перчатки на его руках, совершенно неуместные в тот теплый летний вечер.
