– А смысл?
– Смысл в том, что этих мальтийских соколов они наштамповали, думаю, не меньше сотни. Значит, попадались и другие. Из многих показаний составится общая картина, круг постепенно сузится.
– Слабое утешение! – вздохнул Шнеков.
– Какое уж есть! А пока, хозяин, прочитай этого «Мальтийского сокола», – посоветовал Бойко. – Это же чистая беллетристика! Ну, как ты мог поверить?!
ОДИНОКИЙ МСТИТЕЛЬ
Я знал, что мой спутник собирается меня убить. В ближайшие минуты. Слишком уж пухлым выглядел мой кошелек, который я сам продемонстрировал ему пару часов назад в приступе какого-то безудержного бахвальства. Не стоило обманывать себя надеждой, что дело обойдется банальным ограблением. Этот человек не оставлял свидетелей. Таково уж было его ремесло.
Сейчас мы брели, шатаясь ( каждый в меру своего артистизма изображал из себя мертвецки пьяного ), по совершенно пустынному переулку, в конце которого чернела громада нежилого дома, обнесенного высоким глухим забором. Неогороженной оставалась лишь сквозная арка, казавшаяся еще более чернильной, чем окружающая тьма. Полагаю, именно туда и вел меня мой атлетически сложенный спутник, одинаково хорошо владеющий как холодным оружием, так и приемами рукопашного боя.
В настоящий момент мы проходили мимо последнего в ряду обитаемого дома. Несмотря на поздний час, некоторые окна горели.
На миг накатило искушение: отчего бы не дать дёру, воспользовавшись темнотой и его убеждением в том, что я в стельку пьян? Поздно! Сильная хромота, как и общая слабость здоровья, лишали меня такой перспективы. Притом, это было бы не по-мужски.
До черного зева арки оставались считанные шаги.
Я огляделся. Никого! А мой спутник, оказывается, уже успел незаметно надеть «рабочие» перчатки из тонкой кожи. Вот ловкач!
Я остановился.
– Ты чего, друг? – его голос всё же выдавал возбуждение. Возбуждение душегуба, предвкушающего расправу над беззащитным.
– Отлить бы, – пьяненько икнул я.
– Ну, давай… – снисходительно разрешил он.
Я нащупал третью от конца доску, державшуюся только на верхнем гвозде, быстренько сдвинул ее в сторону и ужом юркнул в узкую щель.
Теперь нас разделял хлипкий забор. Щель была слишком узка для моего спутника, но ему ничего не стоило расширить ее одним пинком.
Я находился на тесной, сильно захламленной площадке. За моей спиной поднимался мрачный и сырой фасад расселенного дома. Окна первого этажа были заколочены ржавыми листами железа. В дальнем крайнем окне одного листа не хватало.
