Многие мифики тут не знали, что я была убийцей. После старого ковена я знала, что нормальная гильдия не приняла бы убийцу, даже если бы я годами вела себя хорошо. Я была готова использовать репутацию и угрозы, чтобы запугать согильдийцев, чтобы они не трогали меня, но без статуса бывшей заключенной был ли у меня шанс быть принятой тут? Если я сыграю «хорошую Сейбер», я найду свое место?
Я все еще обдумывала вопросы, а Аарон повел меня по еще одной лестнице. На меня хлынул гул разговоров, когда мы прошли в паб на первом этаже. Темные балки и деревянные панели придавали интимную атмосферу и общую ауру потрёпанности. Это меня устраивало.
Но мне не нравилось, как десятки глаз посмотрели на меня, следили за каждым моим движением с интересом. Людей стало больше с тех пор, как я пришла с Моррисом полчаса назад.
Аарон ли не заметил, или не переживал, что все смотрели на нас. Он повел меня к длинной барной стойке, занимавшей дальнюю часть паба, выдвинул стул.
— Присядь, — сказал он. — Закажи напиток. Я скоро вернусь.
Я скользнула на стул, понимая, что взгляды следили за каждым моим движением. Адреналин кипел в моих венах. Тут было больше двадцати мификов, и мне не нравилось, что они были за мной. Но хотя бы бармена не было видно, так что не нужно было отказываться от напитка. Словно я стала бы притуплять сейчас разум.
Разговоры снова зазвучали, и среди голосов я уловила слово «друид» несколько раз. Меня явно определили как нового члена гильдии.
Покалывая когтями, Рикр выбрался из-под моей куртки и запрыгнул на стойку. Вздохнув, он встряхнулся длинным белым телом хорька, сел на задние лапы и огляделся. Все смотрели теперь на хорька, а не на мою спину, но мое напряжение не ослабло.
— Это ее фамильяр? — спросил кто-то, голос звучал четко.
— Я думал, она — друид.
— Разве у нее не должны быть сильные фамильяры?
Усы Рикра дрогнули.
Что скажешь, голубка? Мне обрушить зимний кошмар на эту гильдию?
Я уперлась локтями в стойку, отключившись от разговоров за мной.
Заманчиво, но нет.
Его разочарование было очевидным.
Ты показал достаточно, — добавила я. — Зачем раскрывать силу? Это не твой стиль.
Он был хищником, предпочитающим засады, всегда показывал себя слабым, скрываясь до последнего.
Он раздраженно встряхнулся.
Они относятся к тебе как к унижающемуся просителю, но это они должны просить тебя о милосердии.
— Им нужно твое милосердие, — тихо исправила я. — Не мое.
Ты теперь моя супруга. Для людей я — твое оружие.
