Штейн с Барретом неторопливо продвигались по тропам и лестницам, отходившим от промышленного лифта, оставшегося здесь с незапамятных времен. Они покинули платформу, по указке Штейна соскочив на нужном этаже. Сам лифт продолжил свой долгий путь вниз, скрипя шестернями и стеная изношенными тросами. Бесы были не склонны следить за порядком в собственных угодьях.
Детектив ступал смело, ибо не единожды проходил этот путь во всевозможных состояниях, доступных его фантазии и кошельку. В отличие от Штейна, молодой грехоборец судорожно цеплялся руками за перила и натянутые вдоль склонов веревки, прежде чем сделать следующий шаг. Луч фонарика на его голове метался между покрытыми коростой ржавчины ступенями и курившейся паром вперемешку с сернистыми дымами бездной, открывавшейся по левую руку.
На одном из спусков Баррет запнулся и едва не свалился вниз. Реакции детектива позавидовали бы многие молодые грехоборцы. Он в последний момент схватил незадачливого офицера за шиворот защитного костюма и удержал его на самом краю.
– Осторожнее, парень. Такой чистенькой душе нечего делать на дне Адского Котла.
Баррет отпрянул от пропасти. Грудь так и ходила ходуном под защитным костюмом. Когда он отдышался, то не нашел ничего умнее, чем спросить:
– А что там?
– Где?
– На дне.
– Осколки божьей бомбы.
– Так этот разлом сотворили ангелы?
– А кто же еще?
– Зачем?
Штейн недоуменно уставился на Баррета:
– Вас истории совсем не учили, что ли?
– История закончилась, когда Спаситель сошел с небес вместе с ангелами, чтобы судить род людской за многовековые прегрешения. Дальше берет начало Новое Писание.
– Да уж! В Писании больше воды и метафизики, чем реальных событий.
– Как смеешь ты?.. – схватил Баррет Штейна за рукав пальто.
Детектив без стеснения пресек очередной праведный порыв молодого грехоборца:
– Еще как смею! Писание творилось в том числе и этими самыми руками, потрошившими чертей сотнями, а теперь заткнись! Сейчас не время и не место для подобных бесед.
Бесы на улицах обходили их стороной, оставаясь сокрытыми покрывалом темноты, и если привычный вид Штейна не вызывал у них особой оторопи, то молодой офицер-грехоборец в спецовке Бюро с форменными знаками различия, выставленными напоказ, одним своим присутствием вызывал злобные шепотки и пересуды вкупе с яростным зырканьем кошачьими глазищами. Манкурт лишь скалился им в ответ. Пока его авторитета хватало, чтобы уберечь Баррета от публичной расправы и побиения камнями, как нередко случалось с миссионерами, отправленными в Котел церковниками Вышеграда, чтобы нести просвещение и веру в Спасителя среди бесовского рода.
