– Не спешите, ребята… – на мгновение задумавшись, ответил Холодов. – Здесь поспешность может быть губительна для Пети… Кузнецов должен окончательно поверить, что он погиб… Для этого мы даже приняли решение объявить о кремировании его тела…
– Не надо меня кремировать! Я ещё живой… пока!.. – засмеялся Сванин.
– Вот именно, пока… Но пока Кузнецов не окажется за решёткой, не спеши считать себя живым, Петя! – невесело улыбнулся Михаил. – Он на всё способен… А о кремировании мы объявим, потому что он может попытаться вскрыть могилу…
– Так я ж ещё не в могиле! – опять засмеялся Пётр.
– Петя, перестань беспричинно веселиться! – недовольно среагировал на шутки друга Холодов. – Мы должны продумать всё до самых последних мелочей, если ты не хочешь, чтоб для тебя и Нины преждевременное веселье сменилось трауром!..
– Да, Петя, действительно, не надо праздновать победу, когда она ещё окончательно не достигнута… – поддержал Холодова Вадим. – Давай будем пока предельно осторожны…
– Вадим Иринеевич прав, – с удовлетворением посмотрел на Борисова Михаил. – Поэтому и твою первую встречу с Ниной, Петя, мы организуем не очень скоро. И когда организуем ваши встречи, то они будут редкими… А пока, – Холодов достал из своего портфеля, стоявшего рядом с ним на полу, смартфон и протянул его Петру, – будешь по этому спецтелефону созваниваться с Ниной и со мной… Только по этому телефону, и ни по какому более!.. И то звонить ты должен только глубокой ночью, чтоб Нине или мне вдруг, в самый неподходящий момент, не пришлось реагировать на твой звонок…
– Я думал, только Кузнецов может так издеваться над людьми!.. – опять засмеялся Сванин.
– Я не узнаю тебя, Петя! – с удивлением посмотрел на друга Холодов. – Что с тобой происходит? Ты ж только что буквально из собственной могилы чудом выбрался! Откуда эта истерия веселья?..
– Вот именно, истерия, Михаил Александрович! – вмешался в разговор Борисов. – Ты сам же и ответил на свой вопрос! Это истерия человека, который пока ещё не осознал до конца, что он почему-то, непонятно почему, остался живым!..
Соловьёв увидел, как одна из редких машин, идущих навстречу, вдруг стала поперёк дороги, загородив ему проезд на очень узкой дороге с двурядным движением. Из остановившейся машины тут же вышел человек, которого Соловьёв сразу узнал. Это был Макс.
Леонид тоже остановил свой автомобиль, вышел из него и, жестом дав понять Провоторову, чтобы он оставался в машине, пошёл навстречу Максу.
