— Ты оказалась гораздо большим искушением, чем я мог ожидать от самки твоего вида, — хмуро произносит он. — Дай руку.
И сам перехватывает моё запястье, прежде чем я успеваю выполнить его приказ. Дёргает на себя, вынуждая подойти ближе. И прижимает мою ладонь к своему напряжённому члену. Заставляет обхватить. Начинает двигать моей рукой по всей длине. И со стоном толкается навстречу.
Ой, мамочки.
— Сожми сильнее, — шипит сквозь зубы, снова захватывая мой затылок.
Склоняется и целует… снова. Так же жадно и жёстко. Так же неистово. Рыча мне в рот, и кусая за губы.
Направляя и контролируя движения моей ладони на своей плоти. Быстрее. Сильнее.
Пока не содрогается всем телом, заливая мой живот своим семенем.
Пару минут мы стоим так. Я с ладонью на его пульсирующем и всё ещё твёрдом члене, и он тяжело дыша мне в губы. Со стороны это может показаться почти… нежным. Вот только о нежности тут и речи идти не может.
Убираю осторожно руку, высвобождая её из захвата стальных пальцев. Радуясь, что он мне это позволяет.
— Господин, вы злитесь на меня? — спрашиваю тихо, надеясь выведать хоть что-то о причинах его странного поведения. Надо же мне знать, как себя вести, чтобы не нарваться на ярость хозяина. А то ведь зашибёт и не заметит.
А сейчас, по идее, момент должен быть благоприятный.
— Нет. В моём… просчёте ты не виновата, — ровно сообщает мне ри-одо, выпрямляясь.
Делает глубокий вдох, разминая плечи. Запрокидывает голову и подставляет лицо струям воды, убирая ладонями с него волосы. И лишь спустя несколько секунд опускает уже более-менее спокойный взгляд на меня.
— Ваша планета находится в закрытом секторе, и земляне довольно редкий товар на рабовладельческих рынках Араянса. Мне придётся пересмотреть некоторые свои планы с учётом собственной реакции на твои феромоны. Чтобы сохранить твою нетронутость самому. И твою жизнь, когда придёт пора её забрать.
Грудь снова сдавливает тисками тревоги и страха. Чем дальше, тем отчётливей становится моё ощущение, что хозяином мне уготовано что-то… опасное и жуткое. И как-то слабо утешает его желание сохранить мне жизнь.
— А теперь помой меня, Лина. Справишься, и я буду полностью тобой доволен, — усмехается снисходительно. Как поощрительную косточку питомцу бросает. Но хорошо хоть, что всё чаще по имени зовёт, а не зверушкой.
— Конечно, мой господин, — киваю я послушно.
