– Ну, как знаешь, – крякнул досадливо староста и вышел в сумерки.
– Устраивайся, коли пришёл, и сказывай, что там за дело, – указал на палати Ведамир.
Воевода повторил свой рассказ, который Валька уже слышала у брошенной часовенки. Слушая его, лекарь хмурился и кусал нижнюю губу. Когда рассказ был окончен, задумался. В горнице повисла тишина, потому что никто не осмеливался ему помешать. Только девушка осторожно и тихо зажгла пару лучин. Уж больно быстро темнело за окошком.
– Ты прости, воевода, но мне спросить надобно… кто та дева, что во сне к тебе приходит? Только говори честно. Многое от этого зависит.
Вопрос, казалось, застал Данияра врасплох. Он собрался, покосился на Вальку, но потом, будто решившись, тряхнул головой:
– То княгиня Ярослава… сдружились мы после гибели князя. Ну и… не только. Знаю, что люб ей был, да и она мне – красивая, умная. Да не уберёг я её от беды. Сперва старшего она потеряла, Василия. А любила его, страсть! Боялись, как бы руки на себя не наложила, да обошлось. Потом это… мне ваши, – он кивнул на Вальку, которая слушала, холодея, – вот, дневник писаря княжьего передали. Говорят, в деревне брошенной нашли. Знаю теперь, что с терема княжьего началось. Видно, проклял кто…
– Сама себя княгиня и прокляла, – отрезал вдруг Ведамир. – Любила, говоришь, сына покойного… а теперь и к тебе во сны ходит? Через сон приходить только старшие навьи могут, что из самого царства Морены силы черпают. Те, что ради любимого умершего весь мир нави поднимают, чтобы только рядом с ним быть. Чёрные то ритуалы. Мало кто их пользует, да, видать, нашла княгиня кого-то, кто дверь ей приоткрыл.
Данияр сидел, будто громом поражённый. Аж с лица спал. Вальке стало его почему-то жалко. Поэтому она тихонько спросила:
– Но а… делать-то что теперь?
– Что-что? Молиться! – проворчал Ведамир. – Есть средство, да только кто ж вас к чёрной княгине-то живыми подпустит…
Данияр перевёл на лекаря жуткий взгляд:
– Подпустят… меня, – охрипшим голосом произнёс он. – Я её оставил одну, я повинен во всём этом. Собирайте снадобье.
Он встал, не собираясь слушать возможных возражений, и, пошатываясь, будто во хмелю, побрёл из горницы в наступавшую ночь.
– Ну, запоминай, Валькирия, что нам нужно…
Валька обновила лучину и села, готовая сохранить в памяти всё, что скажет ей лекарь.
– Первым делом, серебро. Знак нательный должен подойти. Дале воды…
– Освящённой?
– Да хоть колодезной! Главное – чистой. Плошки две. Сон-трава, или Прострел луговой, жмень, три листа Трипутника подорожного, Одолень-травы соцветие, Марьина корня пару веток. Всё, кроме Трипутника есть, но его любой мальчишка соберёт. Осиновые уголья ещё. Их от лучин возьмём. И рябины ягоды – кисть одну. Всё это уварить, настоять на серебре. И молиться. Потому как надобно это всё выпить дать чёрной княгине. Да заставить её самолично от прошенного у Морены отказаться.
