Быть может, для кого-то, где-то там далеко, детство проходит с ощущением тепла, спокойствия, либо безопасности, и подобно тому, что испытывает цыплёнок под крылом мамы-наседки. В нашем детстве невозможно было помыслить о таком. Невзирая на юные годы, мы жили бок о бок с двумя главными опасениями: потерять близких и подвести их в чём-либо. Именно эти страхи, наполняя нас чувством ответственности, освобождали от лени и подлостей, в соседстве с которыми любая, самая распрекрасная жизнь, не может быть счастливой по-настоящему.
…сочетает в себе несовместимое на первый взгляд разноречие изысканности и простоты.
Желто-красные, припухшие губы клёна, что мнил себя весомой помехой всего сущего, горели бесстыдно навстречу рассвету. Что уж там с ним приключилось ночью, знали про то Нюктос67 и Скотос68, но теперь он мог, не жалея ни о чём, сдавшись на милость Парсефоны69, гибнуть во цвете лет, поддавшись ли чарам Аида, либо по вине подстроенной Тюхе70 его встрече с летипорусом71. Подхватив где-то по дороге от едва видимой веточки до ствола, куриный гриб72, клён был, так казалось ему, готов к увяданию, но не считал свою жизнь напрасной или завершившейся слишком рано. Пан73, с которым довелось повстречаться ему однажды, поведал, сколь многим не удаётся дожить не только до совершеннолетия, но даже до рождения, а посему, – каждый живущий принуждён расценивать любой миг не иначе, как дар, ценность коего была известна, пожалуй, одной Эйрене74, да по всегдашней женской забывчивости, утеряна давно расписка, выданная Зевсом раз и навсегда, где-то между небом и землёй.
– Но тем, кто на грани, видимо и так приходит понимание об этом… Впрочем, в пустой след.
– Чтобы зачем?! Дабы горше?
– Чтоб умнее были, в последующий за этим раз.
– Оно бы, может, и ничего, да скоро забудут про то.
Греческие боги тоже совершают ошибки, но наделённые даром бессмертия, они имеют возможность исправить их, если захотят.
– Не бойся, это далеко, пойдём-ка поскорее.
– Ага, как же далёко. Вот он, совсем уже близко! Пыль облаком, нагонит вот-вот.
– Не стой хотя бы на месте!
– Да, не идётся мне что-то. От страха ноги отнялись.
– Ну, не нести же мне тебя?!
– Да ты и не сможешь…
В этот день, я катился печёным яблоком по высушенной зноем дороге, и вспоминал, как радовался весной её отстранённости от леса, из недр которого доносился злобный вой комарих, подлинное воплощение стихийной силы, прозябающей в несогласии с собой, именуемой гинекократией. К счастью, мало кто из числа прожорливых злобных фурий догадывался о существовании тропинки. Пойми они все разом, что всего в десяти саженях тёплое, наполненное свежей густой кровью существо отмахивается от самых расторопных их товарок прутиком крапивы, мне бы несдобровать.
