Существовали тогда и пункт проката, и комиссионка, оставив о себе схожие ощущения нечистоты и невзгод. Однако там давали на время не только дюжины гранёных стаканов на тризну, но и хрустальные сервизы для свадебных пиров.
В детстве мы все любили играть во взрослые игры: воевать, строить дороги, простукивать лёгкие со спины52, учить друг друга письму да счёту, ну и, конечно, «в магазин». Впрочем, нам очень скоро надоедало взвешивать волчьи ягоды и песок, мы-то знали, что в настоящем магазине такого не продадут никогда.
Впечатления, снимая с окружающего мира слой за слоем, оттачивают его грани, что ранят вернее, чем отсекают лишнее. Оглядываясь на зеркальную их темноту, так часто не находишь общего с собой, – красивым, сильным, лёгким, безудержным и бесконечным, тем, знакомым от рождения, который живёт внутри.
Твой образ у любого свой, но делишься с каждым лишь тем, что он пестует, отыскивая в себе. Так проще, чем, привыкая к новому, чужому, давать ему место в душе. А как не хватит? Сложно осознать, что всему стоящему того, будет найден приют под её сенью.
Нас принимают по сродству, считают своими, но, спустя немногие мгновения, многие начинают ненавидеть, за то же самое, – сходство с собой. И это вместо, того, чтобы сберечь, усилить сияние многоголосием… Грустно. Рыба и та сбивается в ручей стаи, и устремляясь в её потоке, не так одинока под сенью мрака глубин.
Споро переключая стебель кубышки с оправленным в бутон янтарём цветка, рыбёшка будто торопится куда. Мечется в рамках кабины пруда, соблюдая все правила движения. Да и куда ей из воды-то? Выше береговой линии не прыгнуть, а и сделаешь то, будешь сам не рад.
Клубами зелёного дыма выкипает листва. Ветер студит, мешая самосветному обжечь её, оно ж и греет, дабы не иззябла. Всякий в своей работе хозяин, покуда не явится некто со стороны, да не сведёт на нет усердия первых и вторых, пристрастный к покуда неведомому ими.
Ненастье прибито ко дню серебряными гвоздиками облысевших одуванчиков. Так скобы данных свыше наставлений удерживают ветшающие шпалы бытия, и свистят, скрипят вагоны нашей жизни, прокатываясь по ней первый, как в последний раз…
Всяк волочится53 по-своему. Парни за девками под гармонь да шутейно, волк к волчице на гнутых ногах, с лаской и подношением. Ухаживание по-деревенски – это лихо раскрутить барабан колодца так, чтобы дно ведёрка хлёстко, без всплеска ударилось о воду, или обмахнуть пенёк, прежде чем усадить на него даму, иль ещё, взвалив на обже бОльшую котомку с грибами, взять себе ту, что поменьше, дабы девица не волновалась про то, что сможет насушить их меньше, чем товарка. Но самый смак и скус, это ежели кавалер, не умея сказать ни единого слова нежно, стоя подле двора любезной, повздыхает в ночи, и, согнув грубые от мозолей ладони полугорстью, да, наложив их одна на другую, примется кричать филином на всю округу. Томно так, да сладко. Тут уж делается всё, как в вёдро
