– П-помню, – согласился он, и совершенно не к месту, но без обычной медлительности добавил, – А хорошая у нас была училка… учитель, Нина Георгиевна…
Через несколько недель Генку нашли окоченевшим на скамейке. Он тихо лежал там и улыбался, а люди всё шли и шли мимо, даже не догадываясь, что его уже нет.
Намёк
Летние дни бежали так быстро, что от усердия на их горячих щеках проступила соль инея. Оборвав победную ленту паутины бабьего лета, ворвались они в осень, и…куда теперь? Где переждать зиму, да так уж, чтобы наверняка…
Под спудом воды занято всё, осталось лишь покрепче запереть двери на ледяной замок, и – спать…спать…спать. Вповалку и поодиночке, в приготовленных уютных постелях из лёгкого, как пух, невесомого ила и под скользкими от задремавших водорослей камнями. Некоторые кутаются чем придётся, иные отдают себя в руки случая и засыпают так и там, где застала третья холодная ночь. Ибо первая – случай, вторая – намёк, а уж после…
– Скорее бы снег.
– Зачем он тебе? Наскучит так же скоро, как и летняя духота. Ты обратил внимание, что к хорошему привыкаешь и перестаёшь его замечать?
– Не знаю отчего так. Я не перестаю.
– И не надоедает?
– Нисколько. Подобная забывчивость – беда, сердечная хворость.
– Это ещё какая?
– Неблагодарность.
– О.… нет, шалишь! Так не бывает. Никогда не поверю, что может не наскучить один и тот же вид за окном.
– …а лица близких людей? Они ведь тоже одни и те же.
– Ну, это другое. Хотя, бывает, что надоедают и они.
– Это верный признак того, что вы друг другу никто.
Ветви деревьев тянутся с берега, чтобы промокнуть накрахмаленными салфетками листьев влажный лоб пруда, но роняют их от неловкости простительной, скованности очевидной. При осени всё не так. На смену гибкости стана и безмятежной лёгкости, приходит пора держать спину, удар, да покрепче сжать губы, сложив их небрежной волной. Чтобы тот, кто придёт, как бы не терзал, не смог сломить, дивился изгибу улыбки и отступил бы, в конце концов.
А расплакаться… можно будет и весной, тогда уж все округ в слезах, – от боли иль радости, то другой вопрос.
Гривенник
Осенью день долго протирает глаза. Школьники идут, сонно разглядывая дорогу перед собой и не чувствуют тяжести портфеля. Хорошо первоклашкам, их тянет за руку бабушка или дед, и они могут ещё подремать прямо так, на ходу.
Первым уроком – физика. Пыльный жёлтый свет с потолка лезет в глаза, как отросшая чёлка, от хриплого спросонок голоса учителя, щекотно щёлкает и елозит барабанная перепонка. Одна радость, что окна класса смотрят на восток, и совсем скоро я вновь увижу зарю.
