В сознании вдруг всплыла фраза: «Я тебя породил, я тебя и убью!», выдуманная одним из столпов русской литературы, который, в свою очередь, был порожден мною вместе с остальным иллюзорным миром. От осмысления этой непреложной истины разбавленный гордыней гнев чуть ослабил свою удушающую хватку, а окружающий пейзаж на мгновение вновь предстал во всем своем цветущем великолепии. «И увидел Бог, что это хорошо», – вырвалась у меня цитата из Священного Писания, автором которой в конечном итоге тоже был я.
Тем временем освежившиеся девушки с грациозностью Афродиты вышли на берег и застыли античными скульптурами под палящим солнцем, благосклонно предоставив ему право обсушить их мокрые тела. Вспомнив своей статус хозяина положения, а также решение покинуть надоевшее реалити-шоу, я незаметно подкрался к ним сзади и обхватил одной рукой брюнетку за стройную талию, а другой смачно шлепнул рыжую по аппетитным округлостям ниже спины. От удара ладонью пышка взвизгнула, инстинктивно отпрянув всем телом, словно укушенная, а ее подружка в черном купальнике так же автоматически с силой ткнула меня локтем в живот, даже не оглянувшись.
– Не пугайтесь, глупышки! Причинить вам зло я не в силах, потому что вы существуете только в моей гениальной фантазии! – сказал я отскочившим от меня девушкам, выравнивая дыхание.
– Только попробуй к нам подойти! – рявкнула пышнотелая девица, выставив вперед бледные пухлые кулачки.
– У-тю-тю, какие мы грозные! – расхохотался я, стараясь приблизиться к пятившимся от меня подружкам. – Гляжу, мои творения от злости только симпатичнее становятся!
– Маньяк, извращенец, урод! – завопила брюнетка из-за спины своей подруги, брезгливо косясь на прилипшее к моему телу непросохшее исподнее.
Проведя ладонью по мокрому сатину, я обнаружил под ним знакомое по утренним часам набухание и загоготал еще пуще. В этот момент мне на плечо жестко опустилась чья-то рука, я оглянулся и сразу же получил удар в переносицу, успев, однако, увидеть загорелое лицо в солнцезащитных очках. Несмотря на вспыхнувший в глазах сноп искр и пошатнувшееся равновесие, мне стало ясно, что за девушек вступился велосипедист в яркой желтой майке, отдыхавший у лавочки под ивой вместе со своим железным другом, пока я прогуливался по берегу пляжа. «Может, оно и к лучшему, – промелькнула в гудящей голове спокойная мысль. – Сейчас этот бронзовый спортсмен сделает из моего персонажа отбивную или совсем ухайдакает его, одним махом разотождествив божественную сущность с выдуманным образом».
