–Жанночка, что с тобой, ты где была? – сердце Алексея захолонуло от страшного предчувствия.
–Где, где…, в Караганде, – решительно оттолкнув хозяина квартиры, вошла внутрь, мокрая насквозь, как будто вобравшая в себя весь ливень, только что, ставший утихать за окнами, сбросив с плеча сумку-портфель с документами, хлебнула виски, из крепко обхваченной правой рукой за горлышко, бутылки, – это ты мне скажи, где ты был? Я с утра приезжаю, его нет("Господи! Милая, так это ты, для меня, так нарядилась?!"), звоню – телефон не отвечает, на работу поехала – его там нет, – оставляя за собой, как улитка, мокрый след, прошлёпала босыми ногами на кухню.
–Мы на новый объект сегодня с утра…, и телефон у меня…, всё нормально. Вот смотри, входящие в течение дня, вон сколько, от тебя ни одного, даже эсэмэсок, что ты звонила, ни одной.
Грохнувшая бутылку на стол, бессильно упавшая на табуретку Жанна, вяло-равнодушно оттолкнула его руку:
–Пиздишь ты мне всё, я сюда уже раз десять приезжала, машина "сдохла" – бензин кончился, телефон в ноль засадила, – вытащила из кармана и уронила на пол безжизненную "раскладушку", – а он мне тут втирает, на работе он был, в юбилей, ага, ну-ну.
–А я и не собирался отмечать, чего праздновать то, торт вот только купил, думал, вдруг ты придёшь.
Мгновенно, как будто протрезвевшая, "разъярённая тигрица", вскочив, вцепилась в футболку Алексея:
–Где ты был?! У какой бляди?! Отвечай!!! Я тебе глаза выцарапаю!!!
Обхватив ладонями, искажённое яростью, цветущее красными пятнами личико, Алексей приник губами к дышащему спиртом, плюющемуся и кусающемуся ротику. Тут же, поникшая было:
–Прости, Алёша, прости, дура я, дура, может правда, сбой какой-нибудь в сотовой связи, а я уже понапридумывала себе, – перешла в "решительное наступление", переламывая сопротивление Алексея Петровича("ну всё, ну всё, Жанночка, милая, ну всё, хватит, успокойся уже"), обхватив его руками за шею, ища уклоняющиеся от поцелуев губы, прижала к затарахтевшему холодильнику, – трахаться будем? – чёрно-бездонные глазищи казалось истекали масляно-сладкой похотью, – будем, будем! Щас, я тока подмоюсь, не лягу я с тобой, в первый раз, такая вонючая, – отпустив "намеченную жертву", заплетаясь ногами и придерживаясь за стенку, побрела в ванную.
–Машенька, родная моя, – Жанна оглянулась, уже держась за ручку двери ванной, – не будет у нас ничего, по крайней мере, не в этот раз.
–Это мы ещё посмотрим, – пьяно хохотнула, будущая жена, – куда он денется, когда она разденется!
