–Маняша, – мешая славянские и латинские слова, тихонько задышал на ухо, проснувшейся, переставшей сонно посапывать, новобрачной, Александр, – ты у меня дурёха, совсем глупенькая. И я, такой же, как ты. Отказаться от такой кучи золота! Ну ладно я, мне не привыкать к бедности, мой род захудалый уже почти двести лет "с хлеба на квас перебивается", но ты то…
–Смеёшься надо мной, – Моника приподнявшись, без улыбки, спокойно-серьёзно посмотрела в глаза любимого, – сам дурак, глупостями своими рассмешить меня пытаешься. Не смешно. Знаешь же, что я с детства привыкла жить скромно…
–Да знаю я, знаю, – извиняясь потянул к себе, с готовностью прильнувшую к нему, "отдохнувшую" от предыдущих ласк женщину, – просто пошутить хотел, уж и пошутить нельзя…
–Молчи, – прервала его, возбуждённо-часто дышащая жена, вновь приникая к мужским губам.
––
Переделавшие, после безсонной ночи, уйму дел по обустройству своего семейного гнёздышка, молодые супруги, пообедав, пришли немного отдохнуть на Своё Место. Прохладный порывистый ветер освежал нежаркий осенний день. Лежащая далеко внизу морская лазурь местами вспенивалась "мыльными пузырьками". Сидевшая, положив голову на плечо любимого мужчины, Моника, глубоко вздохнув, плавно отстранилась от него, повернулась лицом и долго, как изучая, внимательно посмотрела на недоумевающего Александра. Потом, порывисто схватив обе руки мужчины, поднесла их губам и благодарно поцеловала.
–Манюня моя! – испуганно-"весело" встрепенулся муж, – что такое? Что случилось? Не "пугай" меня так!
–Не смешно, – спокойно и серьёзно отпарировала жена, – знаешь, я именно сейчас, в это самое мгновение, осознала, что ты не только мой единственный, но и самый лучший мужчина на свете… Не перебивай! – заткнула, пытающегося что-то возразить, Александра. Задумчиво наморщив лоб, повернувшись в сторону, играющего с солнечными зайчиками, моря, продолжила не глядя на мужа, – такие как я, редкость, но встречаются среди испанской аристократии. В некоторых семьях, женская часть рода, помнит и понимает, что, по прихоти судьбы, можно лишиться всего: звания, богатства, дома…, и, поэтому, готовят своих дочерей к любому повороту событий, учат позаботиться самим о себе. Но вот с сеньорами…, с ними не так, совсем не так. Идальго, если у него нет слуги, будет ходить как оборванец, грязный и вонючий. Да ещё и будет гордиться этим, считая ниже своего достоинства, делать "чёрную работу" по дому, а уж тем более помогать своей жене по хозяйству… А ты нет! – повернувшись к Александру, Моника завершила горячим, идущим их самого сердца, признанием, – и мне это так нравится! Так нравится! У меня даже слов нет!
