Вот и теперь, Анютка была уже новым, четвертым почтальоном, да и третий раз должна нести злосчастную пенсию. Но девушка не разделяла страха своих коллег. Она, выпускница юридического колледжа, мало верила во все деревенские поверия и сказки. Деда Лукерия считала не больше, чем просто капризным стариком с кучей сопутствующих его возрасту заболеваний. По этому, на первые проклятия его реагировала с иронией и даже отшучивалась, что не на шутку разозлила старика.
Лукерий, потомственный знахарь в четвертом колене. Колдун и виражей. Внук Игната Лукича, которого в своё время уважали и почитали даже председатели райисполкомов, председатели всех колхозов в округе. За сотню верст к нему ехали за лечением, советом, гаданием или ворожбой. Лукерий гордился, когда его с дедом сравнивать стали. Мол, сильный колдун. И хворь снимет, и порчу наведет. Уважали, опасались.
В тот вечер, ровно месяц назад, когда эта нахальная девчонка посмеялась над его угрозами, да достала из кармана и отдала ему 34 рубля, из-за которых он ругался, дед Лука аж побелел.
Особенно разозлился Лука, когда прошла уже неделя после того злосчастного дня, а девка то жива, здорова. Как заговоренная. Дед сам на этой почве ослаб. Аппетит пропал. Одна дума была – неужели сила не та. Неужели он, Лукерий, Игнатов внук не смог какую-то девку городскую извести? Что люди скажут? Насмешки пойдут. Уважение, самое главное – страх, куда всё денется? Пройдет.
Как привык дед к всеобщему вниманию на селе. Везде пропустят от греха подальше. Уступят. Угостят. Отказать в чем боятся. А теперь что будет?
Всё это не давало покоя деду. Последний месяц его почти и не видели в селе. Пару раз в аптеку местную приходил. Народ уже подумал, захворал местный колдун. Приготовились, что без знахаря скоро останутся, ведь приемника у него не было. Но когда Аня приехала выдавать ему пенсию, дед вышел на порог вполне здоровым. Главное, он был уже спокоен, и встретил её с радостной ухмылкой.
Почтальон была удивлена, когда дед вышел к ней, подписал бумаги о получении пенсии. Без скандала. Не стал пересчитывать, ругаться. Он вообще пенсию не взял, развернулся и поднялся снова на крыльцо. Анна растерялась. Дед как-то зло улыбнулся и велел деньги ему в почтовый ящик кинуть, да потом закрыть его так же, как он сейчас есть.
Что бы открыть старый железный узкий ящик, который мало того, что заржавел, так ещё и был замотан проволокой и тканью, у Ани ушло минут сорок. Она замотала пенсию деда в простой газетный лист и бросила в темный ящик. Поднялось ещё больше пыли. У девушки уже начало свербеть в носу. Она начала чихать. Минут двадцать ушло у нее, чтобы так же закрыть этот ящик. Вкус старой краски и металла преследовал Анютку до самого вечера.
