В целом, назовем это так – празднование помолвки, прошло весело. Омрачало настроение невесты реакция матери парня, когда та увидела кольцо на пальце у Анжелики. Улыбка мигом слетела с лица тёти Шуры, она даже скривилась и вышла из комнаты, забрав сына с собой. Анжелика и сама считала золотое кольцо излишеством, учитывая, что им придется потратиться на свадьбу. Да и жить они первое время будут на зарплату парня, пока девушка не закончит последний курс и не защитится. Там и сама, конечно, на работу устроится. По этому реакцию будущей свекрови она восприняла как укор в расточительности.
На следующий день, к ней в общежитие заехала сестра Валеры. Они с Анжеликой были ровесницы, и ладить стали с самого начала. Лена как-то даже сказала, что Энж, так она её называла, клёвая, не то что эта… Кто «эта», Анжелика тогда так и не поняла.
Сейчас же, Лена рассказала ей, что год назад у Валеры была невеста. Они встречались больше года. Учились на одном курсе. Потом узнали, что она сильно больна, рак желудка. Стали лечить, помогать во всём. Валера сделал ей предложение и не смотря ни на что, решил жениться. Надежда на выздоровление была.
Аня тоже грезила свадьбой. На фоне этого эмоционального подъема у нее даже начались улучшения. Вот только не было ни одного пункта в свадебных приготовлениях, где бы они с Валерой были согласны.
Валерий, как всегда экономный, кто-то скажет даже скупой, настаивал, что траты излишни. Деньги нужны будут на лечение и на жизнь. Аня же настаивала, что ей вообще может и не придется долго жить после свадьбы, по этому, свадьба должна быть яркой, богатой. Лучшей. О такой свадьбе она всегда мечтала. Единственная скромность, которая ей понравилась – было обручальное золотое колечко. Тоненькое, но милое и элегантное. Только весь конфуз то был в том, что именно его он и передарил Анжелике.
Лена закончила свой рассказ тем, что мама устроила истерику Валере. Кричала, что не хорошо это. Мало того, что Аню не похоронили, как нужно хоронить умершую на кануне свадьбы – в свадебном платье, да закопав с ней все её ценности и подарки. Так сын еще и кольцо решил, от жадности своей, второй раз использовать. Беда будет, кричала. А она то в этом понимает, говорят у неё бабка ведьмой была, да и ей что-то рассказывала.
У Анжелики остался осадок на душе, но больше не от суеверий. В них она мало верила. Просто стало не приятно, будто донашивает старую вещь за кем-то. Она впервые рассмотрела Валерину экономность как недостаток. Как жадность.
