Он тоже хорош. Мог бы отпустить меня. Чего ему стоит? Но нет, он хочет похоронить меня. Раз и навсегда избавиться от неудобного свидетеля его поступка. Ненавижу его!
— Пусти! — я дернулась, пытаясь вырваться.
— Осторожно, — Агэлар лишь крепче перехватил мою талию. — Хочешь свалиться на землю?
Я выгнулась и посмотрела вниз. Ехали мы не на Айсберге, а на незнакомом лосе коричневого окраса. Лось — высокое животное, падать далеко. Шею, конечно, не сломаю, но ногу или руку вполне. Осознав это, я затихла.
— Так-то лучше, — похвалил Агэлар и прижал меня чуть сильнее к себе. Это было необязательно, но он не удержался.
Всю дорогу до привала я молчала. Желания говорить с тюремщиком, везущим меня на смерть, не было никакого.
Агэлар тоже не отличался болтливостью, а может, не хотел выяснять отношения при своих громилах. Но когда я поднялась в комнату на постоялом дворе, он вошел следом за мной и прикрыл дверь.
— Уходи, — проворчала я. — Видеть тебя не могу.
— Это еще почему? — удивился он.
Неужели в самом деле не понимает? Да он мне как кость поперек горла! Я умру из-за него. Хоть бы подумал — каково мне смотреть на него и осознавать это. Все равно, что видеть свою смерть, следующую за тобой по пятам.
Но Агэлар и на этот счет имел свое мнение. Оказывается, это я здесь во всем виновата, а он — белый и пушистый.
— Ты сбежала, — обвинил он. — А ведь я велел тебе не высовываться.
— То есть я должна была сидеть и спокойно ждать, когда меня закопают? — я уперла руки в бока. — Я еще не сошла с ума! Попытка сохранить себе жизнь — абсолютно нормальная реакция на происходящее.
— Ты должна была подчиниться, — настаивал Агэлар. — Я обещал, что позабочусь о тебе. Почему ты не можешь просто мне довериться? Ты слишком упряма для этого, да?
Мы оба перешли на повышенные тона. Нас, наверное, было слышно на всем постоялом дворе, но нам было плевать.
— Подумай хоть немного. Куда ты собралась бежать? В свой мир? — Агэлар фыркнул, демонстрируя свое отношение к этой затее. — Что бы ты там делала со светящейся кожей?
Его слова неприятно укололи. В них была доля правды. И все же он был необоснованно жесток ко мне.
— Ты обрек меня на смерть! — обвинила я.
— Вот как ты обо мне думаешь? — Агэлар шагнул ближе и схватил меня за плечи. Встряхнул.
За его спиной бесновалась крылатая тень. Казалось, она вот-вот вырвется на свободу и обрушится на нас мраком.
Агэлар дышал хрипло, с надломом. Смотрел зло и вместе с тем как-то обреченно. Я уже ничего не понимала.
