– Значит, мнение Второго Главнокомандующего неизменно? – быстро спросил он.
Другой посмотрел на него как бы сверху вниз, а затем усмехнулся:
– Точно так. Ни его мнение, ни мнение так называемых патриотов, составляющих большую часть.
Оба помолчали.
– Я пришел просить Вас об одном одолжении, – сказал недавно пришедший.
Его слова будто разрезали тишину; другой человек приподнял бровь. Его собеседник продолжил:
– Я прошу перевести меня на фронт.
Пока другой обрабатывал полученную информацию, он добавил:
– Мой заместитель по делам в лаборатории уже уведомлен. Я полагаю, что, по старой дружбе, имею шансы на согласие, – тут он даже сам удивился своей смелости.
Собеседник повернулся к нему, насмешливо-презрительно:
– Вы что, один из этих?
– Нет, – быстро ответил тот. – Я довольно явно вижу очевидное поражение. Но, когда это случится, я буду там, со всеми.
На несколько мгновений снова повисла тишина. Затем другой человек ответил:
– Да дело Ваше, собственно. Пройдете переподготовку и валяйте. Но, признаться, – он посмотрел тому в глаза, – мне Вас что-то сложно понять.
– Не обращайте внимания, – махнул рукой тот; затем улыбнулся – с каким-то облегчением – и продолжил. – Остается надеяться, что выживу. Тогда смогу потом наряду с Вами поднимать Империю из руин.
Другой только усмехнулся. Поняв, что разговор окончен, Гэрет сделал легкий поклон и вышел.
«Non sibi sed patriae» 6
Астэ очень, очень сильно старался скрыть свои чувства по поводу ухода Гэрета на войну. Ему даже казалось, что спина уже практически не болела.
Этрэ тоже радовался. Хозяева почти всех их собратьев покинули свои дома, и только Гэрет упорно оставался. Астэ и Этрэ всегда удивлялись, чем целыми днями заниматься начальнику по безопасности колонии, которая никому, кроме злополучных имперцев, не сдалась.
Ситуация накалялась с каждым днем, и вскоре на планете действительно не осталось ни одного из боеспособных имперцев.
Воодушевление Астэ, казалось, близко было к своей кульминации. Остальные тоже встрепенулись – теперь они могли быть куда спокойнее, и выходить не только по ночам. Астэ частенько удивлялся их добросовестности. Они отрабатывали навыки до автоматизма, отдавая все свои силы. Формировалась настоящая армия – разумеется, по имперской модели, которая была перед глазами и которая доказала свою эффективность.
Астэ все мучили два вопроса. Во-первых, он никак, никак не мог представить, чтобы люди, не способные проявлять агрессию, использовали энергию для разрушения. Тем не менее, это происходило буквально у него перед глазами. Хотя было что-то такое, что он заметил еще с самого начала – они будто и не испытывали никаких эмоций; их глаза становились практически пустыми. Астэ, конечно, не видел имперцев во время боя, но почему-то был убежден, что разница была колоссальная.
