Однажды утром Мила почувствовала, что готова вылечить маму. Тем более времени на это оставалось мало – маме с каждым днём становилось хуже.
Мила простилась с Медеей, поблагодарила за всё и обещала, что будет навещать её домик в лесу.
– Приходи в любое время, – сказала Медея, – моё пространство не напугает тебя, ведь оно теперь не только моё, но и твоё.
Родная деревня не изменилась: всё те же покосившиеся заборы и боязливые взгляды из-за них. Соседи сразу узнали Милу, как только она ступила на деревенскую улицу, но не здоровались, а недовольно косились. Леший шёл рядом и время от времени подымал шерсть дыбом и шипел. Никогда раньше с ним такого не происходило – значит, кот чувствовал недоброе и готов был защищать хозяйку.
Вот и родной дом. Мать на печи совсем плоха. Сёстры сухо поздоровались и вышли из дома. Мила с мамой остались одни.
– Здравствуй, мама. Я вернулась, как и обещала. Я тебе помогу. Ты будешь – жить!
Мама что-то бормотала в ответ, но Мила не разбирала слов, которые сплетались в один бессвязный поток.
Травы из рюкзака перекочевали в кувшин с горячей, но не кипящей, водой. Мила выждала время, а потом напоила отваром мать. Лечебная мазь быстро впитывалась в сухую кожу, и Мила то и дело натирала тело матери.
Наконец Мила запела: неизвестная ранее песня лилась чисто и глубоко из самого сердца Милы. Руки растирали мазь по больному телу, а песня усиливала её действие в сотни, а то и тысячи раз. Детская безусловная любовь усиливала образы. Мила пела всю ночь. Она и сама не знала точно, откуда пришли слова и мелодия, откуда в голове появился этот старинный заговор. Ясно было только одно: девушка мечтала исцелить свою мамочку, и ей это удалось.
Утром мать, впервые за много месяцев, села на постели. Румянец заиграл на щеках, и она выглядела совсем здоровой. О продолжительной болезни напоминала только чрезмерно худощавая фигура.
Мила налила чашку ароматного травяного чая и подала матери. Но та резко встала и выбила чашку из рук девушки:
– Ведьма! – закричала она в ярости, – ты что наделала?! Бесовскую науку освоила! Вон из моего дома! – и женщина плюнула в сторону Милы. Слюна попала на грудь девушки.
Предательские слёзы покатились из глаз девушки. Схватив ещё не разобранный рюкзак с вещами, она побежала прочь. В лес! Скорее в лес! Мила бежала, не разбирая дороги, пока не оказалась на берегу реки.
Журчание вернуло девушку в реальность. Холодная вода легко смыла слюну с платья. Но Мила настойчиво продолжала тереть мокрое пятно снова и снова, набирая горсть воды. Тогда она скинула платье и постирала его в реке, а потом и сама окунулась. Но это не помогало! Плевок, который так легко было смыть с ткани, оказалось невозможно смыть с души…
