Самуил Виссарионович покраснел как рак, потом побледнел как зрелая поганка.
– О чём ты, о чём ты? Я спешу, мой дорогой.
Но Агний был по ту сторону чашки терпения.
– Что-то ты рано постарел, как я погляжу. И читать разучился и где подписи ставить не видишь. Если тебе так лень стало, уходи на пенсию, домохозяин. Я выставляю свою кандидатуру в правлении.
Это был уже непростительный шок для почти-экс-директора. Он пошатнулся. Кирсанов никогда не выказывал карьерных амбиций. Его интересовала только наука и преподавание, ему просто нужна была площадка для взвращивания творческих идей.
Хитрый лис. Явил истинную сущность! Конечно, его возьмут с распростертыми объятиями да ещё в ножки покланятся.
– Стой где стоишь. Вдох-выдох. Не надо крокодиловую микроинсультом выбивать. Не стоит того.
Самуил послушно глотнул спёртого душного воздуха. В это время из-за угла появилась Далила, которая, не дождавшись мужа возле гардероба, вернулась за ним на верхние этажи.
– Александр…
– Уже иду, детка!
Теперь апноэ чуть не настигло её. Она готова была провалиться насквозь через всю высотку, и далее через в ад, в другие миры. К директору же вернулась подвижность суставов и тот невольно зачавкал челюстью.
Далила машинально повернулась на 180 градусов и побежала в сторону лифта. Агний схватил её за подол платья, дёрнул к себе, так что она, как фигуристка вернулась к нему бумерангом с тремя оборотами вокруг своей оси. В эту же секунду Хрисанф поцеловал её, не совсем по-родственному.
Прохожие собирали подбородки, сталкивались друг с другом и о стены, роняли очки, учебники, тетради, один студент, ждавший головомойку за то, что лазил в окно общаги с пивом, успел снять Кирсановых на камеру.
Далила оттолкнула его и устремились к боковой винтовой лестнице, потому что из лифта только что вылезла уйма коллег и аспирантов. Агний за ней, забыв о незадачливом боссе.
– Далила, подожди!
Ответа нет.
Тут было малолюдно. Очень медленно поднималась одна 75-летняя Прасковья Тимофеевна, лаборант из криобиологического отдела.
– Далила, не будь такой.
Ответа нет.
Он настиг её в одном из завитков.
– Перестань вести себя, как ребёнок.
Ответа нет.
Она закрыла лицо ладонями, вжавшись спиной в перила. Дальше – только вниз головой.
– Сотри им всем память.
– Нет.
– Я сказала Сотри.
– Зачем? Людям всё равно.
– Тогда вытолкни меня отсюда.
Он притянул её к себе: как бы и в самом деле не выпала. Она вытолкнула бы его (слишком была тесная лестница), но бежать уже было некуда.
