****
– Что там, Колька? – спросил капитан, поднявшись на самый верх маяка.
– На шесть часов басурманский флот, – указал юноша, – бать, это еще не все. Видишь внизу, у самого нашего берега…
– Ага, разведчики. Высадятся через пять минут.
– Разрешите-с встретить турок шквальным огнем, – вмешался старший лейтенант.
– Разрешаю. Вот и будет вам крещение, Федор Петрович, в должности третьего смотрителя маяка.
Тот кивнул и, быстро захватив в своей комнате двуствольное ружье, отправился встречать передовой отряд врагов.
– А я встану у пушек, надо отогнать их корабли от берега. А ты, Колька, беги в кабинет и срочно телеграфируй в Ялтинск, Алупкиж и Симферопольск, чтоб высылали нам подмогу… только не весь гарнизон, а то, вдруг это отвлекающий маневр, а основные силы этих басурман пройдут западнее иль даже восточнее.
Николай кивнул и помчался докладывать.
Дмитрий Иванович спустился на уровень ниже, в оружейную. Тут стояли пять готовых пушек. Он прицелился и пальнул в приближающийся к берегу турецкий корабль. Не попал. Примерился ко второй пушке. Залп, попал в печную трубу корабля поменьше.
Третий залп… четвертый – все в воду.
Турки начали палить в ответ из своих электропушек и релейных установок, неотвратимо приближаясь.
Пятый выстрел Чехова угодил в корпус большого корабля. Взрыв, дыра, потоп, далекие крики людей, снова взрыв, тишина.
Но остальные два корабля продолжали плыть, как ни в чем не бывало.
Дмитрий Иванович понял, что здесь уже ничего сделать не сможет. Схватил огнемет и ринулся на улицу.
По дороге остановился и рявкнул на весь маяк.
– Колька!
– Что, бать?
– Тут весь гарнизон нужен! И еще… пусть срочно с ближайших аэродромов высылают планеры, пару самолетов…
– Хорошо, бать! – раздался крик.
– Колька, пусть еще цеппелин высылают, бомбить надо этих басурман! А я пошел помогать Федору Петровичу.
– Принято, бать! Осторожнее! Я скоро приду на подмогу!
Чертыхаясь капитан Чехов вышел во двор, где старший лейтенант Шварц во всю свою прыть уклонялся от сверкающих разрядов молний из электроружей. Враги подошли к самому маяку Ласточкино гнездо. Но на то у маяка и есть смотрители.
Кузнец проснулся незадолго до рассвета. Его жена, Этнис, еще спала, как и сын, Далин.
Кузнец спустился в погреб, собрал узел с едой, затем зашел в кузницу, взял свой плащ, лежащий у погасшего горна, и Клык. Меч приятно утяжелял поклажу. Кузнец перекинул ножны через спину, накинул капюшон плаща и взял небольшой узел с едой в руку.
