Резиденция клана Марселя располагалась на окраине города Тулча, в старой православной церкви с полуразвалившейся часовней и древним колоколом. Вы только представьте, что вампиры живут в месте господнем, рядом с большим городом. Церковь стояла на берегу Дуная, в дубовой роще, и, хотя снаружи она и выглядела опустелой и развалившейся, но внутри нее обитали грозные вампиры. Люди, конечно, избегали этого места: уж слишком оно было зловещее. Раньше, в давние времена, тут проводились службы и читались молитвы, сейчас же в монастыре царил вампирский дух, около полусотни вампиров жили здесь уже почти пять сотен лет.
Так как Мариуш давно был в ссоре с Марселем, мне надо было держаться осторожнее. Я взял с собой подручного, Экберта Лермонта, потомка Томаса Рифмача и русского писателя Михаила Лермонтова. Он был смышленый малый. Относительно других членов клана он был молод, только Эллис была моложе его. Экберт хорошо управлялся с клинком и огнестрельным оружием и всегда носил собой пару пистолетов. К тому же он был веселый, для вампира; Экберт сумел сохранить это свое человеческое качество. Я всегда был рад его компании. Меня радовало и то, что Экберт никогда не кусал людей. Да он убивал, и убивал много. Пройдя Вторую Мировую Войну, от Сталинграда до Эльбы, он стал свирепым зверем и мог при желании сразиться с самим Мариушом, не проигрывая ему в силе. Но среди своих Экберт всегда был весельчак, хоть и хладнокровный монстр с длинными клыками.
Я не вдавался в подробности цели нашего визита к Марселю, Экберт и сам не хотел много знать, он лишь сказал:
– Раз Мариуш приказал ехать, значит поедем! А то сделает Мариуш из нас с тобой супчик и скормит его Роберту! Хе–хе–хе!
До старого храма возле Тулчи мы доехали быстро, мой БМВ гнал, как вороной конь, раздувая воздух ноздрями.
По приближении к монастырю я почуял вампиров где-то в недрах храма.
– Ну, что, вот оно! – сказал Экберт.
– Только не груби Марселю, а то назад мы не вернемся, – я был спокоен, но все же держал ухо востро.
Мы вошли. Нам представился огромный зал, расписанный древними иконами христианских святых. В конце зала, на центральной стене, висело огромное изображение Христа-мученика, он висел на кресте, прибитый к нему гвоздями: все как полагается. Но крест уже был весь заплесневелый, один кусок отвалился. Так как мы не боимся кары божьей и полностью отвергаем всякую религию, то и некоторые кланы селятся вот в таких храмах. Специально ухаживать и поддерживать иконы и кресты никто не собирается, и зачем это нужно, ведь мы все же порождение Сатаны. И должны следовать своим законам. Поэтому, проходя мимо креста с Христом, Экберт оскалился, показывая сыну божьему, кто теперь хозяин в Его храме. Я лишь усмехнулся, глядя на выходки моего спутника. Я не любил якшаться с Богом, ведь если ад породил нас, значит, есть и те, кто нас сможет уничтожить.
