На пороге стояла Ожана, только ничего не осталось от ее красоты. Тонкая фигурка стала похожа на самовар, руки загрубели, а янтарные волосы поредели. За грязную юбку ее дергали трое ребятишек.
–Чего тебе старуха? – Грубо ответила Ожана. Совсем, как ее мать.
–Жила по – соседству с вами родня моя. Да вот видимо уехали они куда – то. Не знаешь, милая что с ними случилось?
–Конечно знаю! – Гордо сказала Ожана и засучила рукава. – Марфа за колодец ушла да и не вернулись, волки поди сгрызли. А ну ка рученки убрали! – Отвлеклась женщина, прикрикнув на детей. – А мать ее… говорила, что к сестре поедет, мол беда у нее какая то случилась. Сыновей вроде потеряла… говорила, чудное случилось, мол ворон утащил старшего, а младшего кикиморы на болота забрали. Вот и уехала она.
–А как сестрицу ее звали, так давно не виделись, что запамятовала. Не Манья ли?
–Ага, верно – верно. Говорила она, мол поеду до сестрицы Маньи, наведу порядок, да может свою девку найду. И уехала на осле. – Дети вокруг женщины продолжали канючить леденцы, она замахнулась на них деревянным черпаком, да не успела огреть. – А ну ка кыш! Не заслужили леденцов. Да и какие леденцы, хоть бы с голоду не сдохнуть. Слышали, что советница Мара то насоветовала?
–А, нет, милая, не успела я на нее посмотреть даже ни одним глазком. – Закряхтела Мара в образе старушки.
–Мол идите на новое место, не будет земля тут больше плодоносить и урожай давать. А я вот думаю, сгубить нас решила, ведьма проклятая, не может быть в другом месте лучше чем здесь. Уж коли у нас такая беда, поди и всех коснулась. Видимо не всесильна эта Мара.
–И что же, не пойдешь значит с остальными? – Старушка указала клюкой на людей, что грузили вещи на лошадей.
–Нет, мы тут останемся, да и матушка моя против, ужмемся, затянемся, да проживем как – нибудь.
–Ожана! С кем ты так баклуши чешешь? Варево убежит же. – Из глубины дома донесся знакомый голос соседки.
–Иду матушка! – Девушка скрылась в доме вместе с оравой детей.
“Вот какая твоя доля Ожана” – с грустью подумала Мара, – “Не судьба эта. Судьбу выбирают, а ты подобно рыбке безмолвно плаваешь в колодце”.
Мара поняла, что силы ее всегда в ней были, только мать ее защищать от них пыталась. Потому как сама верила, в то, что закопано не привлечет внимание. Не накликает беду. Только забыла она, что, то, что долго лежит в земле – начинает гнить, а не цвести.
Посмотрела Мара на прощание на старый дом, поклонилась, поблагодарила за все, вскочила на гнедую лошадь, да ускакала прочь.
