– Брось, дружище, уверен, что у барона при себе уже имеется грамота с печатью об освобождении от самого бургомистра.
– Об этом я не подумал, – стражник остановился, почесал в затылке и с досадой добавил: – Ох и рассвирепеет начальник, если все так, как ты говоришь, приятель.
– Де Вольтер, – шепотом, почти не разжимая тонких губ, произнес Трехпалый. Стражники пошли дальше, по знакомому маршруту, а он оставался за живой изгородью, думая о том, что Тарбло могут освободить, и он надолго заляжет на дно.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, где коротал время в заключении виконт Тарбло. О Шелковой башне и о тех, кто содержался в ее стенах, слышали все даже глухие. Чтобы подобраться к ней, понадобилось немалое хладнокровие и уверенность наряду с ловкостью. Стражники и так не дремали, а с прибытием барона и вовсе стали как заведенные. Скрываясь в тенях, используя весь арсенал умений и навыков, даже тогда Трехпалому понадобилось не менее часа, чтобы преодолеть четыре сотни локтей, отделявшие его от обозначенной башни.
Удача или же обыкновенная халатность стражников сыграли на руку жаждущему отмщения убийце. Используя механический крюк, он без видимых усилий взобрался по отшлифованной ветром и дождем стене, исчез в открытом окне третьего этажа. Действовать приходилось осторожно, одно неверное движение могло свести на нет все старания. Но чем ближе он был к совершению мести, тем сильнее стучала кровь в висках. А в голове, необузданным, сводящим с ума, жутким воплем звучал голос: «Смерть Тарбло! Смерть Тарбло! Смерть Тарбло!»
– Смерть Тарбло, – невольно повторил Трехпалый шепотом и замер. На площадке четвертого яруса Шелковой Башни, из камеры, дверь которой вопреки всем ожиданиям оказалась не заперта, доносился мелодичный мужской голос, нараспев декламировавший стихи, похоже, собственного сочинения. В манерной позе Сартен Тарбло стоял перед большим, в пол, зеркалом, держа в руках прекрасной работы фидель3, инкрустированный серебром и золотом.
Зловещей тенью ангела смерти отразилась фигура Трехпалого в зеркале. Гримаса непонимания и удивления, резко сменившаяся гримасой ужаса на лице молодого дворянина, осталась даже после того, как острое лезвие кинжала медленно, с нажимом, взрезало ему горло. Бездыханное тело виконта Тарбло выскользнуло из крепких объятий убийцы, распласталось на каменных плитах пола, застеленных красочными коврами.
– Дьявол бы вас всех побрал! – донеслось с лестничного марша. – Где он? Где мой кузен?
