Вытащив громоздкую папку, Лика разместила её на левой согнутой руке, а правой умудрялась одновременно листать файлы и удерживать смартфон. Высветилась простенькая анкета этого персонажа в духе «родился-школа-институт-работа-семья». Необычной была, пожалуй, лишь дата смерти – рядом с ней кто-то вывел знак вопроса.
Потом мелькали документы, похожие на деловые, договоры, платёжки, схемы-планы. А под ними – отчёт из какого-то ведомства с таблицами и формулами. Не особенно подкованная в химии, Лика всё же разобрала вывод – серьёзное превышение ПДК вредных веществ в воздухе Добромыслова. Ещё отчёты об анализах проб воды, что-то про городской коллектор. И везде одно и тоже – превышение ПДК в разы, а то и в десятки раз. Как будто кто-то собрал целую кипу доказательств того, что именно этот тип виноват в том, что в Добромыслове нечем дышать.
Ещё в папке нашлись документы с фотографиями висельника, какие-то протоколы, постановления, экспертизы. И копия свидетельства о смерти.
В отдельном файле – копия медицинской карты, видимо, хранившейся где-то на стеллаже. Пролистав до конца, Лика зацепилась взглядом за развёрнутые химические формулы. Совпадали ли они с теми, что указаны в документах о химическом загрязнении, Лика не поняла. Ясным было одно – пациенту «Черноречья» назначили ванны и диету, состоящие из сложных химических элементов.
– Что это за хрень? – пробормотала Лика, чувствуя, как к горлу подкатывал рвотный комок.
– Фенол. В том числе.
Включился свет, заставивший зажмуриться. Сквозь сетку ресниц Лика рассмотрела фигуру главврача в его неизменно отутюженном белом халате.
– Химическое вещество второго класса опасности. В твёрдой форме представляет собой кристаллы, в жидкой – имеет розовый цвет и характерный запах, похожий на запах гуаши, – буднично вещал Погорельский, расхаживая по кабинету со сложенными за спиной руками. – Разрушительно влияет на нервную систему человека. Особо опасен в концентрированном виде. Попросту говоря, прожигает до костей. В прямом смысле.
– И зачем вы мне всё это рассказываете? – спросила Лика, следя за главврачом.
– Информирую. Вам же интересно. – Погорельский закрыл окно и задёрнул жалюзи. – Знаете, во сколько раз превышена предельная концентрация фенола в воздухе Добромыслова?
– Нет, не знаю. – Лика изо всех сил старалась придать голосу равнодушную твёрдость.
– В пять. И всё стараниями нашего любезного друга. У вас в Добромыслове голова на улице не кружилась? – вкрадчиво спросил доктор.
