Я закрыла глаза. Желудок скручивало от страха. Очевидно, наша нынешняя жизнь не такая плохая, чтобы так легко от нее отказываться. «Очевидно — самое опасное слово!» — всплыли в голове слова отца Елены Анатольевны. Я вздохнула. Медленно, оттягивая первый шаг, доела пирог.
— Сынок, — старательно растянула губы в улыбке, — ты помнишь, как мы с тобой решили притворяться другими людьми, чтобы никто не догадался, кто мы на самом деле?
Лушка кивнул, настороженно глядя на меня. Он чувствовал какой-то подвох.
— Теперь, когда мы остались в доме одни, мы можем иногда быть самими собой… Здесь… когда нас никто не видит. Когда мы с тобой вдвоем.
— Мам, — он вздохнул и положил на тарелку недоеденный кусок, — а может не надо? Мне нравится быть Лушкой. Это гораздо веселее и легче, чем…
Он запнулся, так и не произнеся свое имя.
— Да, я знаю, — обняла его и прижала доверчиво прильнувшего мальчишку, — Лушкой быть проще, чем принцем Фиодором. Но мы должны… Ради отца… Ради наших предков…
Лушка вырвался из моих рук и отодвинулся на край скамьи.
— Но я не хочу! Не хочу быть принцем! Я хочу быть вором! Как Гирем! — отчаянно закричал он, с мольбой глядя на меня.
Все мальчишки Нижнего города хотели быть ворами. Как Гирем…
— Это невозможно, — вздохнула я. И добавила сочувственно, — Давай начнем потихоньку вспоминать то, что забыли. С завтрашнего дня. Хорошо?
Лушка обиженно всхлипнул.
— Хорошо, — буркнул он, на корточках прополз по скамье и забрался мне на руки. Обнял и прижавшись к уху зашептал, — только я совсем все забыл.
— Ничего, — я улыбнулась, — я научу заново. И тебя, и Анни. Но все это завтра. — Я пощекотала Лушку, и он захихикал, вертясь на моих коленях. — А пока мне нужна помощь. Ты же поможешь мне перенести вещи из нашей комнаты вниз, когда я закончу мыть полы? И, кстати, я предлагаю тебе самому выбрать для себя кровать в горнице. Идет?
— Идет, — Лушка опять был доволен и счастлив. — Пойду скажу Нюню, что он больше не будет спать на кухне. И пока ты домываешь, все соберу. Идет?
— Идет, — улыбнулась я. — Только тюфяк оставь Нюню. А то он откажется спать на голой лавке. Скажет, что на кухне лучше.
— Ну, мам, — захохотал Лушка, — я что маленький что ли? Я только вещи наши сложу. А все остальное у тетьки Селесы в горнице уже есть.
Вещей у нас было немного. Поэтому пока я домыла полы, Лушка уже перетащил все содержимое нашего сундучка вниз. Но когда он спустился с узелком из моего шелкового халата, который хранился в тайнике под кроватью, я выронила из рук тряпку. И выхватила из рук Лушки узел.
