Я снова ничего не сказал, но дед был так уверен в своей правоте, что почеркал что-то в своем журнальчике, вытащил из стола четвертушку бумаги, написал на ней несколько строчек и протянул мне:
— Идите в гильдию рестораторов. Третья дверь налево. Вас примут. Патент перепишут.
— Рестораторов? — удивилась я. — Но у нас же харчевня…
Дед насмешливо фыркнул:
— А ты что хотела? Чтоб в Нижнем городе ресторации были? Или чтоб для ваших нищих харчевен в Нижнем городе отдельная гильдия была? Иди уже… Мать…
Мы вышли из кабинета, закрыли дверь. Ирха схватилась за стеночку и с облегчением выдохнула:
— Уф! Елька, как же страшно-то было! Ты видела какой господин Элдий строгий? Его же даже мой батька боялся. Всегда чарочку-другую опрокидывал для храбрости перед тем как в Дом гильдий идти… А когда возвращался, еще пяток, чтоб успокоиться… А то и больше…
— А ты молодец, — похвалила я Ирху. — так хорошо про бабкину сестру придумала.
Она вздохнула. Посмотрела на меня виновато.
— Я не придумала, — мотнула головой, — все так и было. Правильно батька говорил, как зайдешь в кабинету, так язык к небу прилипает и не отодрать никак. А я не верила. — Она помолчала, — А ты из-за Лушки сбежала, да? Его у тебя отнять хотели?
Я кивнула, в сто тысячный раз подумав, как повезло мне с легендой.
— И правильно сделала! — Ирха снова стала собой. — Придумали тоже, детей у матери отнимать. Я бы тоже на твоем месте сбежала… Ну, и порядки у них… одно слово Ургородские матери! Елька! — Ее глаза загорелись, — а может ты и, правда, сестра моя? Твою бабку не Иледия звали?!
И такой надеждой горели у Ирхи глаза, что мне так захотелось ей соврать. Она ведь тоже, как и я, совсем одна в этом мире… Из всей родни только болеющая мать. И мы могли бы быть друг у друга.
Я уже открыла рот, чтобы сказать, что мою бабку звали именно так. Но, тяжело вздохнув, помотала головой из стороны в сторону.
— Жаль, — вздохнула Ирха, ежась, как будто бы ей стало холодно в теплом, темном коридоре Дома Гильдий. — А может быть ты ее встречала? Там в Ургороде?
— Нет, Ирха, прости, — улыбнулась я грустно. И призналась, — я бы тоже очень хотела, чтобы ты была моей сестрой. У меня ведь тоже никого нет…
— А мамка?
— Родами померла. — не покривила я душой.
— Ох, Елька! — Ирха кинулась ко мне и обняла, — а давай и всем остальным соврем? Скажем, что ты внучка Иледии? Ну, и что это не так. Зато мы с тобой как сестры станем. А правду только мы с тобой знать будем? Я даже Грихе не скажу. И маме…
