Она вытерла слезы рукавом, высморкалась в снег. Я сделала вид, что ничего не заметила. Ирха продолжила свой рассказ.
— Батя Ильху любил очень… гордился… Говорил, мол, ты Ирха, замуж выскочишь и отца с матерью забудешь. А вот Ильха с нами до старости жить будет… и на смертном одре стакан воды подаст… И решил батя, что у нас в Нижнем городе лекари бестолковые, не могут от брата лихоманку отогнать. Занял деньги у Смотрящего и в Среднем городе самого дорого лекаря нанял. Целый грил заплатил… Лекарь так кривился, когда к нам в харчевню пришел… До брата пальцем не дотронулся. Только взглянул раз и говорит, мол, не жилец сын твой. Не лихоманка у него, а паучья болезнь… в груди поселилась… коли где снаружи паук был бы, можно было бы попробовать вырезать его, чтобы дальше не рос. А так, только ждать, когда паучище проклятый жизнь заберет, — Ирха скривилась, вытерла текущие оп щекам слезы и, длинно всхлипнув закончила рассказ. — Как Ильха помер, батя и сорвался. Пил… про долг забыл совсем. Мы с мамкой только и могли, что долю Смотрящему платить. На большее не хватало. А как батька помер, так харчевня наша и ушла… за тот грил, что батя в долг взял… А я так больше не хочу…
Кое-как всучив Ирхе честно заработанную премию, я проводила ее до ворот и заперла калитку. Когда повернулась, увидела Лушку. Он стоял на крыльце, накинув на себя полушубок и задумчиво смотрел на вслед Ирхе. Мы молча вошли в дом. Анни радостно хохотала наверху, на мансарде с Нюнем. Она обожала его и везде таскалась за ним, как хвостик. Он любил ее не меньше, и я без страха оставляла дочь под присмотром Нюня.
Крикнув им, чтобы спускались обедать, я нарезала хлеб, сало, пару луковиц, почистила несколько долек чеснока, достала из печи чугунок с борщом. «Борьсч» так полюбился детям, что готовила его довольно часто. А с легком руки Селесы, с которой я поделилась рецептом, борщ стали готовить на многих кухнях Нижнего города.
Все это время Лушка о чем-то думал, а когда все расселись за столом, поболтал ложкой в миске и спросил:
— Так жалко Ирху и ее брата… да, мам?
— Ты все слышал? — вздохнула. Рано ему все это знать. Видеть рано. Я сама до своих восемнадцати, живя в королевском замке, никаких бед и горестей вблизи не видела… Даже когда мама умирала, меня к ней не пустили.
— Слышал, — кивнул Лушка. — Мам, а почему лекари из Нижнего города не смогли узнать, что у Ильхи паук в груди?
— Наверное, они никогда такого раньше не видели. Мне жаль, что ты это слышал. — кивнула на скамью за столом. — Садись. Сейчас
