Тут Никите на плечо что-то капнуло.
– Лев, фу! Убери свои слюни! Дедушка, а Лева…
– Десять, девять, восемь, семь…
Лев слизал за собой с плеча брата.
– Да Лева! Перестань! Дедушка, скажи ему!
– Три, две, одна…
Допотопная плита, мигая лампочками на приборной панели, установленной прямо перед дедом, затряслась и заскрипела. Казалось, все вокруг ожило и закрутилось вокруг троицы космонавтов-самовыдвиженцев.
– Ну, тронулись! В путь за Новым годом! – Олег Михайлович надавил на штурвал.
В подвале поднялся вихрь. Та стена, что выходила на баню, разъехалась в стороны, пропуская космолет наружу. Через секунду дом, а потом и двор, а потом и все садоводство целиком превратилось в черную точку – космолет из Тропосферы вышел в Стратосферу. Стало очень жарко и тошнило. А может ну его, этот Новый год вместе с его подарками, дедом Морозом и фейерверками? Так плохо Никите еще никогда не было. Хотя нет, было – год назад он с голодухи после тренировки по самбо без разрешения съел почти целую коробку шоколадных конфет. Съел бы всю, но его засекла мама. Она ругалась на него, говорила что-то про аллергию, за что получила на свою юбку коричневую кляксу, размером с книгу рекордов Гиннесса. Саму эту кляксу можно было вписать очередным Никитиным рекордом в эту самую книгу, – так думал тогда Никита по пути в больницу.
Да, тогда все кончилось благополучно, чего не скажешь об этом полете! В космос в плите! В голове столько вопросов, но дед явно не был готов сейчас на них отвечать. Мамочка и папочка, наверно, сладко спят и не знают, где их дети. Вот они завтра расстроятся! А Лева? Он же настоящий лев! Комок горьких слез подкатил к горлу Никиты.
Словно почувствовав, что брат думает о нем, лев Лева положил огромную голову тому на колени. Мальчик обхватил мощную львиную шею, уткнулся в гриву и заплакал.
Плита вместе с кастрюлями и трубками, вместе с газовым баллоном, который в суматохе там, в подвале, Никита даже не заметил, а также все-таки сумасшедший старик (тебе привет от мамы) и два его внука, один из которых стал львом, вышли в открытый космос.
Стало легче, больше не тошнило. Над головой перестала мигать табличка «пристегните ремни», но отстегиваться Никита все же не торопился. Дед, наоборот, избавился от лямок и засуетился. Его руки шныряли по панели управления, нажимая, будто в случайном порядке, на кнопки, переключатели и датчики.
Затренькал телефон. Дедушка поднял трубку, такую же, как в фильмах про войну: «Капитан Дед слушает». Пауза. «Есть – принять сигнал с МКС». После очередной паузы дед заговорил на чистом английском, чего за ним ранее не замечалось. Никита пытался выслушать хотя бы одно знакомое слово, но все тщетно. Радовало, что тон беседы деда с настоящим космонавтом был дружелюбный, даже по-новогоднему веселый. Дедушка еще бы долго болтал, как вдруг начал скулить лев Лева. Первое английское слово, которое понял Никита было последним, что сказал дед в трубку: Bye-bye!
