– Чем опять страдаешь? – контролирующий силуэт, облокотившись о стул и вновь приковав цепкие пронизывающие глаза к собеседнику, критикующе спросил.
– Ты сам себя сожрешь от недосыпа – парень нервно перестукнул пальцами по дверному косяку, твердой бескомпромисной петлей облегающим прямоугольник узкого прохода – готовлю тебе комнату
– Ты и тут облажаешься – грубо хмыкнул мужчина, продолжая давить собственным присутствием, ощущаемым вгоняемыми все глубже под ногти спицами, с каждым шевелением обнажающими сдавленные стоны страданий в безвыходоном и цветном, казалось, доброжелательном помещении.
Как только коробки с тряпичными игрушками оказались в комнатке первого смотрителя маяка, тот, поджав губы, медленно произнес:
– Мне нужно побыть одному.
– Ладно – Аарон быстро удалился из поля зрения, наконец оставляя Кормака наедине, доставшего марионетку с детским лицом и вышитыми женскими формами, которую, покрепче обхватив крепкой здоровой рукой и спустив штаны со звенящим звуком бляхи ремня, он вошел в месте специального отверстия с мягким силиконом внутри, продолжая процесс и уже легко постанывая от близкого надвигающегося внезапными приливом прозрачных и чистых вод к мрачному берегу грязи и камней…
…"я знаю, чем ты занимался, безнравственный ублюдок" – кривые резкие завороты чернил в истерзанных дрожью буквах на клочке бумаги парень зажал пальцами, кусая уже текущие маленькими ручейками крови мягкие, рвущиеся легким движением губы, искривившиеся в произношении забавляющей фразы:
– Если ты соберешься насиловать меня… – вновь жуткая усмешка сопроводила тремор, охвативший кисти, а за пределами башни маяка скользнул жуткий, жаждущий внимания зов птицы – твой хер будет красным и от стыда и от крови – заливистый смех прокатился по полу отрубленной рассекающим ударом кухонного тесака рыбьей головой с опустевшими глазами, наполненными жутким ничем.
Периодически поправлявший волосы с тревожной оглядкой на однотонные розовые стены, наконец распахнув выход из коридора, он вывалился из непоглядной темноты винтовой лестницы на улицу, где светлая серость заволоченного тучами неба огромным всеобъемлящим оком смотрела на маленькую точку силуэта с перевязанной рукой. Очертание покалеченного кругом обогнуло маяк, ворвавшись в перелесок, зиждившийся на затвердевших и осунувшихся со временем скалах, которые насквозь пробивали порой торчащие из камня мощные корни.
– Помогите! Пожалуйста! – пробивался девичий крик сквозь нескочаемые звуки ливня.
