Обречённое на вечные муки существо в теле ребёнка вернулось в город. Бесцельно сновалось туда-сюда, опуская капюшон пониже. Природа на годовщину дня смерти Стаса будто задумала порадовать его. Знакомые виды на рассвете окрасились в закатное золото, тягучее, льющееся на ветви деревьев, крыши, пыльную дорогу безлюдной улочки. За заборами яблони и вишни тянулись к небу, как стражи в бронзовых доспехах. Игра света придавала их листьям вид чешуи кольчуги. Где-то во дворах надрывался одинокий петух. Осевшие рукотворные бревенчатые лавочки, качели из каната и обломанной доски, заросли крапивы и болотистые овраги. Запустение и бедность, отлитое из драгоценного металла. Но путник не замечал всей этой торжественной прелести. Не его. Больше не его. Он чужой здесь.
«Это так тяжело».
Сонная тишина деревенских улочек отозвалась немного впереди шорохом неуклюжих шагов. Стас, позабыв о скрытности, поднял голову. Замер. Лицо исказилось от шока, как у живого. Терзания были напрасны. Он не пропал. Шёл навстречу. С губ сорвалось его имя. Он. Это точно он. Отощавший, босой. Уже ровесник. Ноги путались в пыли, косолапили, пальцы загибались, скользя по очередной кочке. Его лицо, лицо повзрослевшего Пети, кривилось, как у маленького ребёнка, что очень долго плакал, но так до конца и не отошёл.
Тот, казалось, совсем не удивился неожиданному воссоединению и тому, как старший остался таким же, каким и был. Уж слишком сильно его душу занимало что-то своё. Мокрыми глазами смотрел с мольбой. Костлявые пальцы переплетались в замок на груди. Петя упал в объятия брата. Беззвучно плакал, только плечами подрагивая. Стас крепко прижимал его к себе. Нет, для него страшнее всего не смерть. Страшнее, если самый дорогой человек в любую секунду может просто исчезнуть. Навсегда.
Петя отстранился, и, выдавая незначительные дефекты речи даже в короткой фразе, сказал:
– Тим, – и снова тихонько захныкал.
Стас переспросил, но тому не хватило сил ответить. Лишь сутулился приступообразно, словно его тело сжимала невидимая рука. Только сейчас старший заметил, что братик придавил к груди руками какую-то потрёпанную тетрадку. Перемены в лице Стаса после прочтения первых строк на форзаце напугали Петю. Он весь сжался, словно зашуганный пёс.
Валерий, первоклассный инженер, сознательный гражданин, убийца Стаса, если бы увидел свою жертву такой, как в эту самую минуту, не отступил бы, но хоть задержался на мгновение в сомнениях, узнав родственную душу. Аккуратным почерком на листе было выведено: «Дневник. Для чтения не рекомендуется». Ниже – авторство. Валерия Валерьевна. И фамилия. Так зовут хозяйку магазина.
