Брок знал, что воин прав. Он знал, что самым разумным решением на благо Ордена будет удостовериться, что человеческая женщина не покинет бункер. Но он не мог смириться с тем, что Дженне придется столкнуться с потенциально смертельной дозой электричества. Одним словом, это было неприемлемо.
Он взглянул на камеры и увидел Дженну, одетую в белый свитер и джинсы, ее каштановые волосы развивались на ветру, пока она мчалась напролом по заснеженному двору к границе территории.
Прямиком к десятиметровой ограде, окружающей периметр со всех сторон.
— Гидеон, — прорычал он, когда фигура Дженны на мониторе начала становиться все меньше. — Выруби чертово питание.
Брок не дождался его реакции. Он подошел и ударил по панели управления. Замигали различные огоньки и запищали приборы, предупреждая об отключении электросети.
В помещении воцарилась мертвая тишина.
— Я ее вижу, — раздался голос Ренаты через динамики в лаборатории. — Я прямо за ней.
Они смотрели, как пара Николая ускорилась в сторону следов Дженны на снегу. Время тянулось, пока они ждали следующих слов.
Наконец, Рената заговорила, но ругательство, которое она выплюнула в свой микрофон, было не тем, чего все ожидали услышать. — Черт побери! Нет…
У Брока в жилах застыла кровь, — Что случилось?!
— Говори со мной, — сказал Гидеон. — Что там происходит, Рената?
— Слишком поздно, — ответила она безжизненным голосом. — Я опоздала, она сбежала… ее нет. Гидеон придвинулся ближе к монитору и взглянул на Брока, — Она перелезла через чертов забор, да?
— Перелезла? — ответ Ренаты был скорее нервным смешком. — Нет, она его не перелезла. Она… о, черт. Хотите верьте, хотите нет, но я только что видела, как она через него перепрыгнула.
Под промокшими от снега ботинками Дженны гудела дорога, внутри неосвещенного фургона доставки до нее со всех сторон доносились запахи копченого мяса и мужского пота. Она сидела на полу среди ящиков и картонных коробок, ударяясь об них при каждой неровности на дороге. Ее живот скрутило, но было сложно сказать то ли это от адреналина, то ли от смеси запахов, атакующих ее обоняние.
Ее побег с территории бункера был как в тумане.
Ее разум все еще плавал в тревожных открытиях последней пары часов, а все чувства были на овердрайве с тех пор, как она решилась на побег. Даже сейчас взгляды, звуки, движения, каждый внешний раздражитель, казалось, был словно в тумане.
Впереди фургона водитель и еще один пассажир оживленно разговаривали на иностранном языке, похожем на один из славянских. Они знали английский достаточно для того, чтобы согласиться подвезти ее до города, когда она привлекла их внимание на обочине. На тот момент ей хватило и этого, но сейчас, когда они проехали несколько миль, она не могла не заметить, что они перестали улыбаться и пытаться разговаривать с ней на ломаном английском.
