– Он тоже умирал молча. Вы строите из себя героев – конечно же, вы же спасаете бедную Фею от несчастной злодейки! А хоть раз ты задумывалась о том, что я делаю это во благо всех?! Всем станет лучше, если я открою Потерянный город!
– Кому? – прохрипела Рогнеда. – Ты утоляешь только свои амбиции. Маленькая обиженная девочка хочет показать всему миру, чего она стоит.
Ксения отпустила горло Рогнеды, позволив ей схватить ртом глоток желанного воздуха. Но вместо этого последовал подлый удар под дых и злорадная улыбка: сейчас великокняжеская особа упивалась своею властью над непокорной.
– Ты всё равно ничего не сможешь сделать без Мотылька, – едко бросила Рогнеда, отдышавшись.
– А почему ты решила, что я не нашла Мотылька? Вот он, перед тобою – я! – в ответ лишь последовал насмешливый взгляд. – Неужели, наша просвещенная наёмная убийца не знает легенду, составленную придворным мудрецом, за два года до моего рождения? Этот светлейший человек сказал, что вскоре у давно болевшего Старейшины родится ребенок-первенец, который станет новым Мотыльком. Я – этот первенец! Я не родилась мужчиной, зато именно мне суждено исполнить давнюю легенду!
Ксения перевела горделивый взгляд на Рогнеду и всё внутри у неё дрогнуло: шатенка нахально улыбалась. Если бы только великая удельная княжна знала, что всё это – напускное – и где-то внутри хрупкого тела девушки что-то оборвалось и полетело вниз, разбившись с треском. Дыхание Рогнеды участилось, в голове задвигались, загудели невидимые шестерёнки – они сопоставляли факты и события. Из-за этого девушка даже не видела, когда Ксения, с перекошенным от ярости лицом, полоснула мечом по её животу, а боль в руках сменилась болью во всем теле. Бывшая наемная убийца мешком упала на холодную землю, держась обеими руками за место пореза. Ей было плевать, что кто-то небрежно отхватил мечом прядь волос, что шаги удаляющегося отряда затихли где-то в глубине леса. Перед глазами стояло только одно – та ночь…
…Удар молнии не замедлил последовать после оглушающего раската грома. Ещё! Ликуй, природа, пугая распоясавшихся на твоей земле жадных до всего людишек! Ликуй, как ликовала сейчас она, Рогнеда – перед нею, забившись в дальний угол жалкой деревянной лачуги, сидела и плакала на коленях красивая черноволосая женщина. Ночное небо разрезала надвое еще одна молния, освещая на короткий миг длинные аристократические руки – этими самыми узкими ладонями женщина оставила собственную дочь замерзать под высоким деревом.
