— Вы поедете один, конечно?
Тарн неловко заерзал на стуле.
— Я думаю, да, — проворчал он. — Но это не ваше дело.
— Это очень даже мое дело. Я уже объяснил вам, милейший, что мне необходима Эльза. У вас больше мозгов, чем у нее, но она элегантней вас и после небольшого обучения запросто заменит вас. Уезжайте, пожалуйста, вы почувствуете себя счастливее, как только сядете на пароход. И, по совести говоря, Тарн, я думаю, вам здорово повезет, если вы уберетесь живым.
— Что вы хотите сказать? — спросил пораженный Тарн.
— Я хочу сказать, что Сойока не станет терять времени, и вам лучше бы поторопиться…
Весь этот день Морис Тарн просидел у себя за письменным столом, глубоко засунув руки в карманы, опустив плечи и полузакрыв глаза. Предостережение Халлама звучало у него в ушах. Что и говорить, жизнь и свобода были весьма дороги ему. И ему хотелось — ужасно хотелось — думать «в одиночку». Он сам придумал это выражение. А он все время думал втроем: три линии мыслей шли параллельно, и вскоре сливались в один запутанный клубок, который он никак не мог распутать…
И вдруг в одну из самых мрачных минут раздумья пришло открытие, которому суждено было — хотя он не мог этого знать — повлечь за собой катастрофу.
— Телеграмма, сэр, — сказал клерк. — Мне кажется, это частный шифр.
— А?
Он мрачно посмотрел на положенный перед ним листок бумаги, Рассеянно взглянув сначала на подпись, он затем чуть не ахнул от удивления.
Отправителем был японский купец, с которым он имел дела от имени своего противозаконного синдиката. Сойока узнал об этом, и этот источник снабжения внезапно закрылся. Но что его поразило, это наличие полностью выписанного английского имени в середине телеграммы. Он поспешил отыскать ключ к шифру и выписать текст телеграммы.
Тогда Тарн понял, что произошло. По какой-то ошибке телеграмма, предназначенная главному представителю Сойоки, была адресована ему. Это открытие потрясло его… Полностью выписанное по-английски имя! Он держал на мушке своего соперника! Душа его преисполнилась дикой, безумной радостью, какой он не знал много лет. Произошло чудо: телеграмма была послана по его частному телеграфному адресу… по ошибке!
Он откинулся на стуле, тяжело дыша, с красным разгоряченным лицом. Эльза нашла его в таком виде, когда вошла, чтобы сказать, что она вечером, может быть, не будет дома. Он даже не ответил ей, и она, естественно, заключила по его красным щекам и воспаленным глазам, что он пил.
