Через несколько минут у ворот Вадима Анатольевича зафырчал мотор неприметного бригадирского джипа – красного трехсотсильного "Ягуара".
– Потерпи, родной, – уговаривал Вадим Анатольевич раненого, укладывая его на заднее сиденье, – на такой машине быстро доберемся.
Ротвейлер не отвечал – не было сил.
"Ягуар" тронулся с места.
Отъезд наблюдали затаившиеся в подлеске Жбановы и семья Крематоровых, из погреба. Мнения у них по этому поводу были разные. Но и те, и другие сходились в том, что Вадим Анатольевич крепко расправился с гаденышем бандитом, и теперь вывозит его из поселка подальше, отводя беду от Пыжей.
– Топить повез гада, – сообщил своим Василий Иванович Жбанов. – А что? Самое милое дело! Утопит сволоча в озерах вместе с драндулетом и поминай как звали! Никто и не узнает.
Километрах в пяти от Пыжей действительно имелись довольно глубокие озера.
– Я бы и сам его, негодяя, приветил бы, если бы чуть помоложе был… – мечтательно вздохнул Василий Иванович.
Михаил Пахомович Крематоров был более миролюбив. Он считал, что Учитель повез Ротвейлера в полицию.
– Ну, червонец приклепают, и то ладно, – заявил он.
Но и тот, и другой сообщили, что Учитель – настоящий мужик, и среди нынешней молодежи таких больше не водится.
Так из Физкультурника Вадим Анатольевич как-то незаметно превратился в Учителя.
Корпус маленькой поселковой больницы был молчаливым – только светились синим светом окна прозекторской, да на первом этаже горело одинокое окно. Вадим Анатольевич затормозил – потерпевший тихо застонал. Вадим Анатольевич выскочил из машины и принялся дубасить в двери приемного покоя.
Через несколько минут изнутри послышались шаркающие шаги, щелкнул замок, дверь приоткрылась, и из нее выглянула пожилая сонная женщина в белом халате и косынке. Она посмотрела отсутствующим взглядом сквозь Вадима Анатольевича.
– Ну, что шумите? – неприветливо сказала она, подавляя зевок.
– Дежурный доктор на месте? – быстро спросил Вадим Анатольевич.
– На месте, где ж ему быть, – зевая вторично, сказала женщина. – Что стряслось-то?
– Срочно зовите, – распорядился Вадим Анатольевич.
– Так что стряслось-то? – не обращая внимания на слова Вадима Анатольевича, повторила женщина.
– У меня раненый в машине, – сказал Учитель, мотнув головой в сторону "Ягуара". Огнестрельное. Тяжелый.
– А-а, – протянула фельдшерица, – сейчас, подожди.
Она захлопнула дверь перед носом Вадима Анатольевича, и слышно было, как она уходит вглубь больницы теми же неторопливыми шаркающими шагами.
