– Не надо.
Лешка пристегнул брезентовый ремешок к прибору со шкалой, дал Миле в руки цилиндр на штанге и улыбнулся:
– Иди, измеряй свой цветок.
Мила без лишних слов выскочила на улицу и чуть не бегом кинулась к зданию заводоуправления.
…Стул был чист и упорно молчал, как ни водила Мила датчиком вокруг, как ни щелкала переключателем.
На всякий случай она облазила всю приемную, опасаясь, впрочем, что кто-нибудь застукает ее за этим загадочным занятием (шеф тоже пока не появился), но все обошлось.
Вся приемная оказалась безо всяких признаков радиации, кроме пакетика с дренажем, купленным Милой совсем недавно для цветов, но еще не пущенным в дело. Когда в наушниках затрещало, Мила отпрыгнула в сторону и потом долго не решалась взять его в руки, чтобы показать Лешке.
Лешка проверил злополучный пакет и заявил, что радиоактивность дренажа лишь чуть-чуть превышает норму. Мила поблагодарила его, но на обратном пути все-таки оставила пакетик от греха на заводской помойке.
Итак, радиоактивная версия не подтвердилась. У Милы чесался язык поделиться своими умозаключениями со Светкой, но она все же решила подождать, пока не проклюнется в этом деле что-нибудь еще.
На следующий день новости сами нашли Милу. В двенадцатом часу позвонила Светка:
– Про тетю Веру слыхала?
– Что умерла? Так я же и…
– Да нет! Вскрытие делали, рак у нее нашли.
– Так она от рака умерла?
– В том-то и дело, что нет. И ни она, ни родные о нем не знали. Вскрытие показало, что рак был на последней стадии, и ничего уже было бы нельзя сделать. Еще чуть-чуть и он бы себя проявил, начались бы боли и все такое…
– Да… – протянула Мила. – Кошмар какой-то. А откуда ве́сти?
– Первухина из кадров с ее дочерью знается.
– Может, наплела?
– Зачем?
– Ладно. Давай, у меня дел полно.
Дела, впрочем, остались нетронутыми. Телефон снова милосердно молчал, давая Миле возможность собраться с мыслями.
Так. Тетя Вера была обречена и умерла чуть раньше невыносимых мучений. Иван Пантелеевич должен был ехать в поезде, подорванном террористами. Должен ли он был погибнуть? Возможно, но доказательств нет. Впрочем…
Мила залезла в Интернет и нашла то, что нужно.
«…крушение скоростного фирменного поезда «Невский Экспресс» №166, следовавшего из Москвы в Санкт-Петербург…»
Дальше.
«27 ноября 2009 года в 21 час 34 минуты по московскому времени на 285 км (перегон Угловка – Алешинка, на границе Тверской и Новгородской областей)…»
Дальше…
Вот: «Большинство погибших пришлось на вагон № 1. Он оторвался от состава, поднялся над рельсами, столкнулся с тремя бетонными опорами электропередач и ударился в откос своей торцевой частью». Мила выдвинула ящик, в котором сиротливо лежал невостребованный билет, и тотчас нашла то, что нужно. Поезд №166, вагон №1, место 35.
