Маша и Шерхан | страница 29



Бабушка, как он справедливо полагал, могла заткнуть его, пригрозив расправой черноусого полнощекого дяденьки, который сидел рядом с ними, и, как показалось ему, зловеще подмигивал своим правым черным глазом… Но она просто успокоила его: «На обратную дорогу возьмем с собой молоток… А теперь вверим себе в руки Всевышнего! Скоро остановка (она имела в виду перекресток больших дорог) и я тебе куплю петушка (под последним, естественно, понимался леденец)».

Своё обещание захватить молоток из дома своей старшей дочери, она, конечно, не выполнила: но и он уже привыкал не верить взрослым, и утвердиться в этом выводе ему помогли многие подписи, встречавшиеся мне на каждом углу зеленого города.

«Кинотеатр «Спутник» – складывал он фразу и вспоминал рисунок из своего букваря. Если спутник, почему он другой – не круглый, не летает, а где его длинные усики – антенны? «Чайхана» – выводил он в уме следующее слово. Почему дяденьки, сидящие в ней, не пьют чай, а водку? «Улица Богишамол» – складывал он еще одну фразу и недоумевал: а где сад, а где ветер (Богишамол – буквально сад, овеваемый ветерком)?

Особенно его поразило словосочетание «Ак Сарай». Полуразрушенный знаменитый дворец государя и полководца Амира Темура, выходца из местности, где проживала его тетя, был совсем не похож на их семейный сарай, а цветные узоры майоликовых плиток на двух уцелевших башнях, когда-то представлявших часть громадного портала, были не белого цвета (Ак Сарай – буквально – Белый дворец).

Итак, его вступление в мир грамотных ознаменовалось открытием, о котором взрослые говорят: «Не верь глазам своим». И когда на обратном пути он разглядел еще одну надпись внутри салона автобуса «Остановка по требованию», и отсутствующую кнопку (видимо, водитель счел её ненужной, в наличии было только отверстие), будущий Башлык понял, что для него нет «Остановки по требованию».

Впрочем, каждый делает собственные выводы из уроков детства. У автора на этот счет тоже было из чего выбирать:

«Как он грохнулся на грешную землю, мой двоюродный дядя, надевая свои неизменные азиатские калоши! Эти калоши имеют узкий носок. Он приспособлен к ичигам. Это высокие сапоги из тонкой кожи без рантовой подошвы и каблука. Их одевают с калошами. Я прибил калоши дяди гвоздями к порогу дома. И когда дядя поспешил по своим бухгалтерским делам после очередного намаза – мусульманской молитвы, как правило, совершаемой пять раз в день, галоши задержали его неизменную стремительную поступь. Будь мой дядя толстым, наверное, моя шутка имела бы далеко идущие последствия. А так тщедушный человек – гроза своих жен (почему-то они умирали рано, только последняя, Мариам, проводила его на смиренный мазар – мусульманское кладбище), вылетел из галош и приземлился от них неподалеку.