– Чего ты? – пытаюсь погладить – Всё хорошо, успокойся.
Одёргивает голову, гладить не даёт. И тут как залает – у меня аж уши заложило, так пронзительно пискляво и одновременно с застарелой хрипотцой. И убежала из дому.
– Пошла прочь, шавка! – слышу снаружи противные мужские голоса.
Я моментально вскочил, схватил в одну руку гитару, в другую – рюкзак и пару вещей, сколько смог, и замер.
В дом вошли люди. В изношенных дырявых пуховиках, мокрых куртках, засаленных шапках, кто во что горазд. Дом наполнился стойким перегаром, аж теплее стало. Собака снаружи продолжала лаять, а кто-то продолжал её отгонять.
– Э, а ты какого тут забыл? – Заметив меня, мужики остановились в недоумении и тут же разозлились. Один из них шагнул вперёд – …. тут забыл, спрашиваю?!
Тут же, не раздумывая, я сиганул в окно и побежал.
– Держи …! – раздались голоса из дома.
Тот, который был ближе всех, попытался вылезти за мной в окно. Остальные выбежали через дверь. Раз обернувшись, я успел заметить, как собака обороняет жилище, пытаясь покусать двоих из этой компании и получая в ответ немилосердные удары чем придётся.
– Это же этот, приезжий! Лови его! – раздавались за спиной сиплые выкрики. – Сам к нам залез!
Дальше я бежал не оглядываясь. Сначала по дороге, затем вверх по оврагу. Дыхалка сдалась на третьем шаге по склону, а желание жить подпинывало твердеющие икроножные и голеностоп шевелиться дальше, несмотря на боль и онемение. Снег становился всё глубже, склон казался всё круче. Я задыхался. Но продолжал карабкаться наверх, высунув язык и напрягая грудину в попытках набрать воздуха. Снег под ногами то и дело проваливался; я скатывался на метр-два и снова лез наверх.
«Приезжий»… Откуда они меня могли узнать? В пивнушке я их не видел вроде. А больше нигде особо и не был, никому насолить не успел. Или тут так относятся ко всем приезжим?
Догадка постепенно сформировывалась среди испуганных обрывков мыслей в более-менее чёткую бегущую строку: «ЯФ подставил. Ему верить нельзя, даже когда он не врёт». Однозначно, во всём этом городишке только он меня и знает. Одному ему я уязвил непомерную гордость и спесь дважды за вечер. Даже забавно, что некогда правая рука отца, едва ли не состоявшийся наследник всего его бизнеса, теперь вынужден лазить по таким захолустьям в поисках рабочих рук для своих тёмных делишек и нанимать местных бомжей в качестве бригады «киллеров».
Я карабкался и карабкался, пока, наконец, не оказался на ровной площадке среди берёз. Здесь сумел вдохнуть как следует, и побежал дальше со скоростью одноногого страуса в болоте.
