Через запотевшее стекло мы увидели в душевых кабинах тёток, в основном, пожилых и некрасивых, но одна девочка с тёмными волосами заставила меня помечтать о Маше Манукян. Вдруг, появилась голая мокрая старуха с тазом и плеснула в нашу сторону мыльной пеной. Мы убежали.
– Тебе понравилось?
– Дааа, – ответил Сеня с придыханием, как человек, «познавший» жизнь с неведомой ему стороны.
Вечером я прислушивался, как они с отцом разбирали задачку по математике, решение которой для меня не представило трудностей.
«Посмотрим, кто из нас будет первым», – сказал себе.
Учителя диктовали домашние задания в конце урока, раньше я сидел в это время, что называется, «на низком старте», готовый бежать на перемену. Теперь приходилось фиксировать их в дневнике, чтобы приготовить дома уроки и не посрамить русскую нацию.
– Сенечка, ты сделал ошибку в сочинении, жаль, талантливая работа, но пришлось поставить четыре, – сказала литераторша, и повернулась ко мне.
– Отец за тебя взялся, наконец? – спросила раздражённо, – три ошибки и никуда не годный текст. Герои в твоём сочинении не живут, а «являются», как в плохом сне. Тройка.
С «языками» у меня складывались напряжённые отношения, с английским – хуже, чем с русским. Переводы кое-как получались, а на слух не воспринимал разницу между многими словами, например, «bad» и «bed» или «sea» и «see», не улавливал различия между звуками.
Помню, как во втором классе пришёл домой с надутыми губами.
– Хором – означает петь всем классом? – спросил родителей.
– Да.
– Почему же учительница музыки говорит: «Дети, исполняем песню хором, а ты, Вадик, помолчи»?
Некоторые мелодии мне нравились, но правильно повторить их не мог, а классическую музыку воспринимал, как шум.
Несмотря на различие во вкусах, способностях и воспитании, мы с Сеней были интересны друг другу, и он постепенно становился третьим в нашей с Мартыном компании.
Однажды, старший товарищ предложил попробовать коньяк. Идею поддержали, но на его покупку нужны были деньги.
Пальто Анны Даниловны висело не в комнате, а в коридоре, в кармане я обнаружил кошелёк, достал оттуда купюру, потом поискал портмоне в куртке её мужа, там было много «бумажек», я вытащил меньшего достоинства и положил в пальто соседки, надеялся, что супруги не заметят подмены. Понимал, что Сеньке «слабо» украсть «бабло» у крутого папаши.
Два раза у меня получилось стащить, а на третий – карманы соседей оказались пустыми.
Я приготовился к неприятностям, вплоть до угроз милицией, продумывал варианты, как «отмазаться», но соседи, видимо, никому «не стукнули».
