Потом позвонила сестре, и мы немного поговорили. Она плакала, что меня так истязают. И невдомёк ей было, что меня так истязают везде. Просто раньше я об этом говорила маме, вот таким же тусклым голосом, а с сестрой мы общались в основном на почве «скажи маме, чтоб поела».
Руководство на новой работе просит меня скорее входить в ритм. Потому что да, маму похоронила, в больнице полежала, все всё понимают, но это ж бизнес. Только одного не понимают они, что я уже в ритме. Что вот это и есть мой ритм. Потому что силы кончились ещё в октябре 2014, когда у мамы была на шее трехсантиметровая дырка. А перед этим переезды, слепота на нервной почве, пять лет без отпуска (потому что отпуск 2 недели вкалывать на даче – это не отдых). Все последующие месяцы я держалась просто из вредности. А теперь уже чувствую, что и вредности нет. И злости полезной нет. Вообще – чувств – нет. Одно сплошное бессилие. Самое забавное, что люди прекрасные в новом коллективе, очень трепетно ко мне относятся. Сразу оговорюсь, нет, уходить я не хочу. Я просто хочу передышку.
В субботу будет месяц, как не стало мамы. В 41 год я ощущаю себя сиротой. Ужасно плохо. Ставлю каждый вечер свечку за упокой маме, говорю предписанные слова, а потом добавляю «и соедини её с рабом Божием Николаем». Правильная молитва всегда та, что от сердца.
Я не могу уснуть, пока не накрою голову руками. Как при бомбёжках люди головы закрывают, вот так же. Просто реально уже не вывожу. И поза зародыша, обычно рефлекторно помогающая человеку, со мной уже не работает.
Я не жалуюсь. А впрочем, нет, знаете, – жалуюсь. Потому что иногда нужно и пожаловаться.
* * *
Будни работающей женщины: часть вторая
С 1 апреля работа валит валом без выходных и перерывов на обед. Формально, конечно, и выходные, и перерывы есть, но фактически после девяти маминых дней каждые выходные у меня заняты. Не было бы дня, чтобы я просто валялась на диване до 10 утра, потом до 12 завтракала, потом до трёх бы пялила в какой-нибудь фильм, потом бы погуляла до шести, потом бы поужинала и ушла в читательский запой до девяти вечера, а потом решила, что надо лечь пораньше и оказалась бы в постельке в десять или хотя б в одиннадцать… Даже когда мне только-только порезали рожу, я приехала домой и воткнулась в ноутбук по рабочим вопросам. Что уж говорить о других, более комфортных для здоровья днях.
Сегодня, наверное, первый день, когда я ещё не сделала ни одного рабочего дела. Зато сделала кучу нерабочих. Проснулась я, конечно же, несмотря на грандиозные планы отоспаться, ровно в 7 утра. То есть именно во столько, во сколько будит меня будильник. Я посмотрела на настенные часы, усмехнулась и ещё час заставила себя подремать. Потом поняла, что природу обманывать бесполезно и встала. Итог: я помыла холодильник, разобрала на балконе зимний завал, перекопала там же цветочные ящики и посеяла новые цветочки. Потом я тщательно перемыла все окна, выбросила десять миллионов мусорных мешков, сожрала кусок лаваша и пошла вытирать пыль. Потом я убралась, постирала и поставила варить кисель. Кисель я назвала «Родительский». Потому что завтра маме 40 дней. А послезавтра папе – 7 лет.
