Таким образом, в одном только Иркутске есть огромная аудитория тех, кто по многим причинам (чаще финансовым) не приобретает собственное жильё. Эти люди, и я одна из них, ждут развития аренды на уровне государственной программы. Государство же рассыпало три крошки в Москве. В регионах нет никаких подвижек ни с программой аренды, ни с вариантами по первому взносу. Если семья ещё как-то может выкрутиться, то одному человеку со средней зарплатой можно просто смириться, что жить он будет в коробке под мостом.
* * *
Позавчера ночью я не могла уснуть. Крутилась часов до четырех. Было то дурманное состояние, когда кажется, что спишь, но при этом чётко понимаешь, что не спишь. Вроде если лежишь без движения, то это смахивает на сон. Но мозг твой продолжает пилить проблемы без остановки, поэтому отключиться не получается. И в эту тяжёлую бессонную ночь я думала о тысячи жизнях. Тех, которые мы не помним, когда умираем и рождаемся вновь. Тех, которые проигрывает актёр, а мы ему завидуем, оттого что нам не дано ни этого таланта, ни этой славы. Тех, что мы читаем в книгах, а некоторые и пишут, но вот некоторые из некоторых так затраханы, что даже прописать ничего не могут, хотя бы и должны. А потом вдруг я осознала, что каждый из нас действительно проживает тысячи жизней и даже помнит их. Мы живём эти жизни во снах. Там всё настолько настоящее, что не может быть ложью. Мы чувствуем боль, радость, прикосновения, слышим крики, чувствуем запах пожара, тяжесть воды, в которой плывём, и даже сопротивление воздуха, в котором машем руками словно крыльями. Мы абсолютно знаем в каждом сне, что реальность – именно здесь. Не может быть, чтобы в это время мы спали где-то на подушке, или автомобильном изголовье, или уронив голову на руки за столом. Нет, мы живём здесь и сейчас, в том мире, когда наше тело перестало бороться с сознанием и поддалось на его уговоры. Мы спим и не спим. Мы живём тысячи тысяч жизней, иногда настолько реальных, что выныриваем из них в поту. Или с дрожью. Или помним даже запах, и долго держим его в голове уже утром.
Однажды очень давно, наверное, ещё в школе, мне приснился сон. Бесконечная пустыня с потрескавшейся землей, словно высохшее дно океана. И такой розовый рассвет, что розовым вокруг кажется всё: и небо, и такие далёкие горы, что они словно бы дымка, и земля с глубокими рубцами, и одинокое строение. Оно кажется абсолютно розовым, даже известь. Это церковь. А на ней огромная фреска – Богородица со Спасителем на руках. Меня крестили в летнюю Казанскую и, наверное, это была она, хотя сон тот пришёл явно раньше крестин. Я стою перед этой розовой церковью в розовой пустыне и розовом воздухе и чувствую такое спокойствие и умиротворение, что помню его до сих пор, хотя прошло уже лет тридцать. Я так хочу увидеть это место снова, хотя абсолютно не воцерковленная, и вера моя, когда-то подвергавшаяся остракизму, получила такое хлёсткое подтверждение, словно разбилось грязное стекло, и я увидела мир таким, какой он есть в действительности. Сколько бы меня не убеждали и не приводили факты, я абсолютно уверена, что в одной из квантовых вселенных эта розовая пустыня лежит под розовым небом и бережёт для меня розовую церковь.
