Половинкин с хрипом выдыхает. Глаза у него уже совсем пьяные, он такой смешной и такой трогательный в этой своей предоргазменной нирване.
– Так, обрати внимание, Белкин, вот это мошонка. В ней располагаются яички. Можешь изучить.
Я трогаю пальцами, а Половинкин скулит и стискивает колени. Но даже не пробует расцеплять руки, пока не разрешили.
Я думаю снова потыкать член, чтобы уж закончить эти сладострастные мучения, но Лев неумолим.
– Теперь перейдем к предстательной железе. Белкин, помоги Половинкину снять брюки и поставить ноги на сиденье. – Помощь явно нужна, сам перевозбужденный двоечник уже вряд ли справится. Когда все готово, Лев берет со стола смазку. – Простата располагается между мочевым пузырем и прямой кишкой. Ее можно почувствовать, если ввести палец в анус. – Щелкает крышкой. – Белкин, хочешь исследовать? – Внимательно смотрит, давая понять, что я могу отказаться.
Я прислушиваюсь к себе и дергаю плечами. Если уж я сегодня Алиса, то почему бы не прыгнуть в кроличью нору?
– Хочу! – говорю я с энтузиазмом, подставляя ладонь.
Лев хмыкает, выдавливая смазку.
Я мягко ввожу палец. Надо же, не такой уж Половинкин двоечник. Домашнее задание выполнено, внутри готовый на пять с плюсом.
– А теперь попробуй найти простату. Это сложное задание…
– Со звездочкой?
Лев кусает губы, стараясь говорить спокойно.
– Поверни палец и погладь, почувствуешь небольшое уплотнение.
Половинкин теперь глухо стонет на каждом выдохе.
– Смотри, пенис увеличился, – воркует Лев, – головка потемнела, а яички подтянулись – скоро оргазм. Произойдет тонический спазм мышц, сокращение простаты, выброс спер…
Выброс происходит – активно, обильно – и ровненько на меня. Обляпана вся рубашка, и даже стрельнуло в бровь. Хоть не в глаз.
Половинкин в ужасе.
– Простите меня, Александр, ради бога простите! – голосит он, как только я вынимаю палец у него из зада. – Никогда раньше так быстро не кончал, совершенно не ожидал. Боже, боже, как неудобно!
– Да ладно вам, – я тянусь к коробке с салфетками. – С кем не бывает.
Я на самом деле ничуть не расстроен – потому что вижу, что Лев, отойдя в темный угол вроде как снять перчатки, трясется в беззвучном смехе. Мне от этого так хорошо, я бы расцеловал Половинкина, если бы это было в контракте.
Пока у них aftercare и обсуждение планов, я иду в приемную.
Там на кожаном диване уже ждет Петечка: руки с лягушачьими пальцами на коленях, взгляд вперед, губы шевелятся – молится, что ли? Такой он нескладный и несчастный – сегодня особенно, прям жаль.
