- Нет, я ни о чем не жалею, - произнесла она твердо. - Когда вчера вечером я дала вам свое согласие, мое решение было непоколебимо.
- Я... - начал он, но Мэри прервала его.
- Я знаю, что вы хотите мне кое-что рассказать, сделать признание, которое меня поразит. Но я также знаю, что могу помочь вам тем, что выйду за вас замуж. Да, мы не любим друг друга, а потому идем к алтарю в силу необходимости. Помоги нам Бог!
- Будем надеяться, - торжественно сказал он. - А вот и Гольт...
Гольт поднимался по главной лестнице. Было странно видеть его в цилиндре в такой ранний час. Они вошли в столовую. Мэри едва прикоснулась к завтраку. Гринби тоже ел очень мало. Но Гольт, не имевший особых поводов для волнений, с рвением принялся за еду. Он вообще имел здоровый аппетит...
- Где вы думаете провести медовый месяц? - поинтересовался он.
- Сначала мы поедем в Париж, - сказал Гринби. - Оттуда направимся в Мюнхен, потом - в Вену, а, может быть, и в Будапешт. О дальнейших планах мы еще не говорили...
- Вам, наверное, неприятно, что ваша рана еще не зажила? - спросил Гольт, указывая на перевязанную руку Гринби.
Тот улыбнулся.
- Об этом я не думал. Я теперь так привык печатать левой рукой на машинке, что отныне вряд ли буду писать свои письма от руки.
- Вы берете с собой пишущую машинку? - спросил Гольт.
- Да, у меня есть маленький "Ремингтон".
Гринби кивнул кельнеру.
- Принесите мне телеграфный бланк.
- Написать вам его? - спросил Гольт.
- Нет, благодарю, я справлюсь сам, - слегка покраснев, ответил Гринби, поспешно заполняя бланк.
Телеграмма предназначалась некоему Лаудеру в Гравесенд и состояла из одного слова "Вперед".
Гольту очень хотелось ознакомиться с содержанием той телеграммы, что отправлял Гринби в день своей свадьбы. Но он так ничего и не увидел. Окончив писать, Гринби сложил бланк и вместе с монетой передал ее кельнеру.
- Сейчас же отошлите ее и подайте счет.
Вскоре после этого все трое вышли на улицу. До церкви было рукой подать, и они пошли пешком.
За исключением церковного служки и органиста в храме никого не было. Их шаги звучали в торжественной тишине. Когда они в ожидании священнослужителя стояли перед алтарем, до их слуха слабо доносились гудки автомобилей, лязг трамваев и гул людского муравейника.
Наконец появился патер. Держа в руке небольшой томик, он произнес торжественные слова, которые должны были связать двоих на всю жизнь. Потом патер пожелал счастья новобрачным. Гольт заплатил за обряд, не забыв дать при этом немного денег служке, что был одним из свидетелей обряда. После этого чета покинула церковь.
